очень нудно 
40 
– Мы это узнаем. Мы позвоним Джону. Когда вернемся домой, – сказал Сандер, поднимая ее со стула.
Рина слепо окунулась в солнечный свет и июньскую жару. Каким-то непостижимым образом она двинулась вперед, не чувствуя ног.
Завернув за угол, она услышала голоса детей. Они играли, перекрикивая друг друга. Дети всегда так делают. И радиоприемники в машинах были включены на полную мощность, музыка разносилась по округе, пока они катили мимо. А в ухо ей что-то шептал голос брата.
Ей никогда не забыть, как Сандер провожал ее домой. Они оба так и не сняли рабочих фартуков. Яркое солнце резало ей глаза, а брат продолжал крепко обнимать ее за талию. Маленькие девочки играли в классики на тротуаре, еще одна сидела на ступенях крыльца и что-то упорно втолковывала своей кукле Барби.
Из открытого окна лились звуки оперы. Рина узнала «Аиду», и ей захотелось плакать. Но она не заплакала. Вот Джина – да, Джина лила слезы ручьями, а глаза Рины оставались сухими.
А потом появилась мама, она выбежала из дома, оставив дверь открытой настежь, и бросилась к ней, как уже было однажды в детстве, когда она упала с велосипеда и вывихнула запястье.
И когда мамины руки обвились вокруг нее крепко-крепко, все вдруг стало реальным. Стоя на тротуаре в объятиях матери и брата, Рина разразилась слезами.
Ее уложили в постель, мама осталась с ней, пережидая новый приступ слез. И была на месте, когда Рина очнулась от неглубокого и беспокойного сна, наградившего ее головной болью.
– Джон звонил? Он приходил?
– Пока нет. – Бьянка погладила волосы Рины. – Он сказал, что это потребует времени.
– Я хочу поехать туда. Хочу сама посмотреть.
– А что он об этом сказал? – мягко спросила Бьянка.
– Что мне не следует. – Собственный голос показался ей слабым и тонким, как будто она долго болела. – Что меня все равно не пустят внутрь. Но…
– Потерпи, девочка. Я знаю, как это тяжело. Постарайся еще немного поспать. Я посижу с тобой.
– Я не хочу спать. Вдруг это ошибка?
– Мы подождем. Это все, что мы можем. Фрэн пошла в церковь поставить свечку и помолиться. Она пошла за меня, чтобы я могла остаться с тобой.
– Я не могу молиться. Я не могу вспомнить молитву.
– Дело не в словах, и ты прекрасно это знаешь.
Рина повернула голову и увидела, что ее мать держит в руках четки.
– Ты всегда находишь нужные слова.
– Если тебе нужны слова, можешь повторять за мной. Мы начнем молиться.
Бьянка вложила четки с распятием в руку Рины. Набрав в легкие побольше воздуха, Рина перекрестила себя распятием и нащупала первую бусину четок.
– Верую в Господа Бога Всемогущего, Создателя неба и земли.
Они перебрали все четки, тихий ласковый мамин голос переплетался с ее голосом. Но она не могла молиться за душу Джоша, ей не хватало смирения принять божью волю. Она молилась, чтобы это была ошибка. Она молилась, чтобы бог сделал так, чтобы она очнулась и обнаружила, что все это было ужасным сном.
Подойдя к двери ее спальни, Гиб увидел, что голова его дочери лежит на коленях у его жены. Бьянка все еще держала четки, но теперь она тихонько напевала колыбельную, которую пела всем своим детям, когда они подолгу не могли заснуть ночью.
Они встретились глазами, и Гиб понял, что она прочла в его глазах правду: ее прекрасное лицо омрачилось горем.
– Джон здесь. – Его сердце сжалось от боли, когда Рина повернула голову и взглянула на отца с отчаянной надеждой. – Хочешь, я попрошу его подняться сюда, детка?
Губы Рины задрожали.
– Это правда?
Гиб ничего не сказал, лишь подошел к ней и прижался губами к ее лбу.
– Я спущусь. Я сейчас спущусь.
Джон Мингер ждал в гостиной с Сандером и Фрэн. Если на лице отца Рина увидела печаль, то на мрачном лице Джона читалось сочувствие. Она сказала себе, что выдержит, она должна выдержать, потому что ничего другого не оставалось.
– Как? – спросила она хрипло и тут же покачала головой, не давая ему ответить. – Спасибо вам. Спасибо, что все это сделали, что пришли поговорить со мной. Я…
– Ш-ш-ш… – Он подошел и взял ее за руки. – Давай сядем.
– Я сварила кофе. – Фрэн занялась кофейником. – Рина, я принесла тебе пепси. Знаю, ты не любишь кофе, поэтому… – Она замолчала и беспомощно развела руками. – Я не знала, что еще сделать.
– Ты все сделала правильно. – Бьянка подвела Рину к креслу. – Прошу вас, садитесь, Джон. Рина должна услышать все, что вы можете ей сказать.
40 
