очень нудно 
104 
— И она обвиняла в этом отца?
— Она считала, что ее дочь была слишком хрупка, чтобы рожать детей, а поэтому ей нельзя было и пытаться это делать.
— Но это же неразумно!
— В горе люди всегда неразумны.
— Но она еще сделала странное замечание относительно моей мамы. Ты помнишь, когда я ночью пришла в ее комнату и увидела ее плачущей?
— Очень хорошо помню. Как раз после исчезновения Фенимора. Бедняжка! Я думаю, потеря детей помутила ее разум.
— Но вот, что она сказала о моей маме…
— Я не могу об этом вспоминать, Тамсин. Моя дочь… она была так молода! И умереть во время сна?
— Сказали, что у нее отказало сердце.
— Она плохо себя чувствовала и ничего не сказала мне. Больше всего я жалею, что меня там не было, чтобы ухаживать за нею.
— Но по ней не видно было, что ей так уж нужен уход. Я несколько ночей перед этим ночевала у нее, но в ту ночь меня с ней было.
Бабушка взяла мою руку:
— Родная моя, не будем больше горевать! Итак, Фенн собирается отправиться вместе с вами? Наверное, он останется на пару ночей в замке. Я уверена, твой отец не будет возражать. Тебе нравится Фенн?
— О да! Он такой интересный и такой… хороший! Она улыбнулась.
— Было время, когда я думала, что твоя мама выйдет замуж за его отца. Сын так похож на отца, что иногда мне кажется, что здесь Фенимор, а девушка, которой он так нравится, моя Линнет.
— Ты хотела, чтобы она вышла замуж за Фенимора? — спросила я.
Бабушка отвернулась и не ответила, потом вдруг сказала:
— Она захотела выйти за твоего отца. В конце концов, она выбрала сама.
Я не совсем поняла, что она имела в виду, но видела, что эта тема была ей неприятна, а я не хотела ее огорчать.
Преодолевая путь вместе с Фенном, я забыла о горе, которое осталось в Лайон-корте. Фенн много говорил о торговой компании, о том, как им будет недоставать дедушки.
— Правда, он уже несколько лет не плавал, но он был очень хорошим моряком. Я думаю, он так и не смог пережить потери «Лэндор Лайона». Странно, как можно вдруг исчезнуть… после того, как его видели совсем близко от Зунда?
Я боялась, что он опять будет говорить о своем отце, и, хотя мне было очень интересно, это была печальная тема, а я не хотела больше печали. Я думала о маме, которая могла выйти замуж за его отца, и, если бы она вышла, все было бы по-другому.
Это привело меня к мысли, которая, может быть, уже была у меня в голове, и мысль эта доставила мне большое удовольствие. А что, если я выйду замуж за Фенна? Я была уверена, что мама одобрила бы это, ей очень нравился отец Фенна. Тогда почему она вышла замуж за отца?
Временами я думала об отце, как будто впервые увидела его. По правде говоря, я не любила его, хотя думала, что любила, просто потому, что полагалось любить своего отца. Мне было лучше, когда он уезжал, я старалась не попадаться ему на глаза. Я была уверена, что я ему безразлична, а Коннелл всегда был его любимцем. Я удивлялась, почему мама больше полюбила его, чем отца Фенна? Наверное, это отец так решил, он всегда решал за других. Он был трудный, жестокий человек, я знала. Я видела слуг после того, как их пороли кнутом за то, что они ослушались его. Во дворе перед Морской башней стоял столб для порки, слугам он внушал ужас.
Интересно, что подумает о нем Фенн? Он был добрый и нежный. Эти качества в нем мне очень нравились. Если у него будут дети, он никогда не допустит, чтобы дочери видели, что он предпочитает сыновей, даже если на самом деле это и так. Но в какой-то степени я рада была, что я не интересовала отца так, как Коннелл. Коннелла часто пороли, потому что отец бывал им недоволен, меня же никогда не наказывали, потому что я была ему безразлична. Я вдруг посмотрела на свой дом совсем другими глазами, потому что мне было интересно, что Фенн подумает о нем?
Отец был дома, когда мы приехали. Он и мачеха спустились вниз, чтобы приветствовать гостя. Я увидела, как скривились губы у отца, когда он рассматривал Фенна, что, вероятно, означало, что он был о нем невысокого мнения. Мачеха улыбнулась, приветствуя его. Даже Фенн был поражен ее внешностью. Я пыталась посмотреть на нее с другой точки зрения и понять, в чем заключалась ее притягательность. Она была красива, это правда, но это была не только красота. В ней был какой-то блеск, он был во всем, что она делала: в ее улыбке, в жестах.
— Добро пожаловать в замок Пейлинг! — сказала она. — С вашей стороны очень любезно было сделать такой крюк по пути домой, чтобы оградить моих дочерей от дорожной опасности.
104 
