очень нудно 
27 
Пройдя мимо рыжих дворняг, устроивших ночлег под стенами, Анастасия вышла на пятачок с другой стороны станции. Сбоку был припаркован зеленый «москвич», еще издающий запах бензина после недавней поездки. Знакомый бомж играл в карты с другим бомжом этикетками от газированных напитков.
– Извините, не подскажете, когда будет автобус на Захаровское? – глухо спросила Анастасия. Оба бомжа засмеялись в ответ, испугав непротезированными ртами. Растерянно отошла к стене. Конечно, она дождется автобуса, а не пойдет пешком. Константин посоветовал бы то же самое. Странно: она сбежала и вот опять возвращается, вместо того чтобы бежать дальше. Спать хочется. Вдалеке показалось НЛО, потом выяснилось, что это фары автобуса, спускавшегося с пригорка.
Салон оказался почти полным, народ рылся в карманах, доставая деньги, тащил багаж, болтал, беспокоился. На этот раз она решила не платить. Автобус тронулся. Она села у окна, рядом с ней место осталось незанятым. Разговоры о чужих родственниках за спиной усыпляют. Дремота состоит из колких палочек, отрезков, точек, полосочек света; она то блаженно-приятна, то непереносима.
В Захаровском Анастасия проталкивалась между людьми и их сумками; вдохнув холодного воздуха, шла по дорожке к отелю, где, по причине ночи, не золотая люстра светила, а бледные ночники. Поднимаясь по лестнице, увидела перед собой сгорбленную спину молодого человека, в котором узнала соседа по столику.
– Здравствуй, Виталик! – Она сама удивилась бодрости, с которой было произнесено приветствие над едва различимой лестницей.
Студент не распрямился, повернул к ней измученное лицо и посмотрел исподлобья. Этой ночью он проделал долгий путь. Окончательно потеряв надежду, но в то же время ясно понимая, что не может быть, чтобы он рано или поздно не вышел, Виталий блуждал между цехами, не заходя в них, пока не обнаружил приоткрытую калитку, в которую они накануне вечером вошли. Он даже не обрадовался – впереди лежала длинная, холодная дорога к отелю. И еще ему казалось, что он упустил что-то важное: забыл что-то рассмотреть на заводе, понять. Может, для дипломного проекта или другой научной работы – теперь уже не узнает. Поздно. Кривая дорога, холод собачий, башка раскалывается, желудок ноет от голода. И в номер ему хотелось не больше, чем идти по неосвещенной тропинке. Домой бы, к своему телевизору, и пусть бы родители доставали, и сессия близилась… Да что угодно. К отелю он шел долго. И поднимался теперь долго. О лифте забыл. Он не понял, откуда взялась Саницкая, которой только что не было за спиной.
– Я ключ забыл взять внизу, – бессильно пробормотал самому себе.
– Ничего, – весело отозвалась Анастасия, – пойдемте к нам в номер.
Только тут понял Виталий, как зол на нее. Как раздражало присутствие этой глупой женщины – и все ее слова, и голос, и тонкие косточки. Но он не смог придумать, чего бы такого язвительного и злого сказать ей, чем бы обидеть. Вместе поднялись к номеру Саницких. Жестом она пригласила Виталия войти и сама вошла на цыпочках, чтобы не разбудить глубоко дышащих Константина и Варвару Семеновну. Светились все лампочки. И Анастасии, и студенту страшно хотелось спать, а кровать была занята, оставались только стулья. Студент почти мгновенно уснул на одном, неудобно свесившись, она же вытянула ноги на краешек кровати и уснула удобнее, крепко и на этот раз без снов.
Начинался хмурый осенний день. В комнате ничего не менялось до семи утра. В семь Варвара Семеновна по привычке открыла глаза – чтобы умыться, сходить в туалет, одеться и спуститься в ресторан, как в прочие дни. Увидев обстановку, уткнулась лицом в подушку с тихим стоном.
Саницкая распрямила спину. Движение разбудило Константина, он поднял веки, окинул отсутствующим взглядом белый потолок, перевернулся на бок и, заметив Виталия и жену, улыбнулся, как бы показывая – он рад, что с ними всё в порядке. Говорить спросонья было лень. Варвара Семеновна с усилием села в кровати. Она выглядела плохо: лицо отекло, морщины потемнели.
– Доброе утро, Варвара Семеновна. Доброе утро, Константин, – сказала Анастасия.
Теперь в номере спал только студент, скорчившийся на стуле. Спал крепко – ведь ему больше других досталось этой ночью.
– Доброе утро, Настя, – отозвался Константин.
Варвара Семеновна пробормотала что-то неразборчивое и отвернулась. Воспоминание о вчерашнем вызывало у нее мигрень и тоску. Трудно было смотреть на Саницкую. Анастасия сказала:
27 
