Последние отзывы

  48  

– Я бы ничего здесь не меняла. В самом деле. Это самый красивый... – Она неожиданно рассмеялась. – Я хотела сказать, что это самый чудесный вагон, в котором я когда-либо была, но это смешно: это ведь вообще единственный вагон, который я видела в жизни.

Берт улыбнулся.

– Не соблаговолит ли миледи осмотреть будуар?

– Только в том случае, если милорд не будет пытаться задержать меня там.

– Извините, принцесса, я не даю обещаний, которые не в состоянии выполнить.

Черные бархатные шторы в спальне были задернуты, и единственным источником света были неяркие лампы под серыми абажурами.

Взявшись за руки, Берт и Сабелла смотрели на кровать.

– О чем ты думаешь, моя радость?

– Знаешь, она напоминает мне, что я почти не спала прошлой ночью.

– Я тоже, дорогая. Давай вздремнем?

– Ни за что. – Сабелла повернулась, чтобы уйти обратно в салон.

– Я пошутил, дорогая. Через несколько минут мы остановимся у вокзала в Капистрано, и тогда...

– ...несколько десятков твоих близких друзей встретят нас на перроне, чтобы пожелать счастливого пути.

– Возможно, я сказал двум-трем вчерашним гостям, что мы сегодня будем проезжать мимо. Ты ведь не очень этим расстроена?

– Нет, а сейчас я займусь прической. Должно быть, волосы растрепались после быстрой езды.

Когда поезд подъехал к вокзалу, золотистые волосы Сабеллы были аккуратно зачесаны наверх. И она, и Берт все еще оставались в спальне вагона, когда локомотив издал пронзительный гудок.

– Пошли, – Сабелла направилась в салон, – мы помашем всем из дверей.

– Подожди, радость моя. Я хочу тебе кое-что показать.

Он раздвинул тяжелые черные шторы, закрывающие заднюю стену, и Сабелла невольно вскрикнула от восхищения. Задняя стена вагона целиком была стеклянной. Сбоку находилась дверь, ведущая на открытую смотровую площадку. Вокруг площадки, на уровне пояса, был укреплен серебряный поручень, а сверху ее прикрывал серый, в черную полоску тент, сейчас аккуратно закатанный, но готовый при необходимости защитить их от жаркого калифорнийского солнца.

Берт и Сабелла вышли на площадку. Они вполне могли сойти за королевскую чету – так много людей Пришло попрощаться с ними. Здесь были многие из вчерашних гостей: люди, которых Сабелла не помнила, а некоторых никогда в жизни не видела. Но все они знали Берта.

Многие в Сан – Хуан – Капистрано были рады за молодых и старались подарить им что-нибудь: бутылки бренди и сигары для Берта и шоколадные конфеты для Сабеллы. Молоденькие девушки забрасывали цветами очаровательную, счастливую чету, а скромные юноши старались пробиться вперед, чтобы поближе взглянуть на прекрасную Сабеллу.

Лишь одна темноволосая девушка, не случайно оказавшаяся на вокзале в этот день, не радовалась за новобрачных.

Джина де Темпл сидела в закрытой коляске, стоявшей на противоположной стороне улицы, и с холодной яростью наблюдала за происходящим. Она не могла понять, кого она ненавидит больше: Берта – за то, что оказался так глуп, чтобы влюбиться в испанскую крестьянку, или Сабеллу Риос – за ее длинные ноги и за то, что она заставила Берта потерять голову.

Неужели эта хитрая светловолосая стерва действительно считает, что можно украсть что-то, принадлежащее Джине де Темпл?

– Ни за что! Берт Бернет – глупый осел, но меня не проведешь. Я все про тебя узнаю, даже если на это уйдет вся моя жизнь!

Глава 24

Сидя в экипаже, Джина де Темпл наблюдала за отправлением поезда. Она так и не пошевелилась, пока Берт и Сабелла, махавшие своим друзьям со смотровой площадки «Серебряной Стрелы», не превратились в маленькие точки вдалеке, а затем и совсем исчезли из виду.

Кончиком яркого шелкового зонтика Джина постучала по полу коляски. Дремавший на козлах старый Хулио подпрыгнул от неожиданности и, щелкая кнутом, повернул лошадей по направлению к дому.

В огромном пустом доме Джину ждала телеграмма. Ее отец, сообщалось в ней, уехавший накануне в Лос-Анджелес, не вернется ранее завтрашнего дня. А это означало, что дона Мигеля Андреса Амаро, приглашенного на ужин, ей придется принимать одной.

От ярости и бессилия Джина завизжала так громко, что в комнату вбежали испуганные слуги, но она гневно отослала их прочь.

Ей хотелось кричать, кричать до тех пор, пока есть воздух в легких. Ее мир развалился на куски, ее возлюбленный женился на другой, а ей придется доживать свою жизнь одинокой и озлобленной старой девой. И именно сейчас, когда она убита горем, она должна развлекать дона Мигеля и делать вид, что, в сущности, ничего не произошло.

  48