очень нудно 
50 
Не забудь, что меня здесь считают американцем. Это было совсем не трудно: после нескольких лет в местном колледже я обзавелся отличным акцентом. У меня и в мыслях не было бросить тень на семейство Блэкмор, так что наше имя не пострадает.
Единственное, что стоит между мною и огромным состоянием, — это старый шаман. Ничего, я как-нибудь изловчусь и всажу в него пулю. Ведь удалось же это с девчонкой в расцвете лет, так почему не должно выйти с дряхлым стариком? И тогда… Гора Сокровищ! Миллионы и миллиарды в золотых слитках! Сплошные стены золотоносной породы! Клянусь, я заполучу все это, не будь я твой любящий младший брат
Титус Блэкмор”.
Эшлин медленно сложил листок по обветшалым сгибам. Получив это письмо, он не придал ему значения — просто потому, что не интересовался авантюрами младшего брата. Как старший сын и наследник, он получил довольно значительное состояние и наслаждался безоблачным существованием. Он имел тогда все: поместья, охотничьи угодья, сверкающие лаком экипажи, породистых лошадей, тонкие французские вина, красивых женщин.
Известие о смерти брата тоже оставило Эшлина равнодушным. Он едва взглянул на официального вида бумагу, отпустил лакея и вновь отдался в руки портного, примерявшего ему новый фрак. Конверт с письмом и картой остался валяться в ящике бюро — до тех пор, пока состояние не просочилось у Эшлина между пальцами. На это потребовался всего лишь десяток лет…
Граф поднялся с постели, закутался в длинный теплый халат и спрятал письмо, удрученно качая белокурой головой.
Разорившись, он решил перебраться в Америку, чтобы, как многие до него, нажить там денег, но не слишком в том преуспел. Тогда и настал черед письма и карты. Поначалу все шло хорошо. Оказалось, что вожделенный кусок земли принадлежит хорошенькой вдове. Разведав это, Эшлин осел в Клаудкасле под видом дельца и не долго думая сделал Натали Валланс предложение. Она отказала. Пришлось ухаживать за ней по всем правилам. Граф не слишком беспокоился о будущем, полагая, что после свадьбы заберет то, что ему причитается, и возобновит жизнь, достойную аристократа.
И вдруг на сцене появился Кейн Ковингтон.
— Чтоб тебя черти взяли, подлый вороватый южанин! — прошипел Эшлин сквозь стиснутые зубы. — Золота тебе не видать, и не надейся! Скорее я своими руками отправлю тебя на тот свет!
В дверь спальни осторожно поскреблись.
— В чем дело?! — рявкнул граф.
— Милорд, ваш экипаж… — робко ответил кучер.
— Благодарю, Уильям, — сказал Эшлин, понизив голос, с любезностью, которую считал нужным демонстрировать при каждом удобном случае. — Я буду готов через четверть часа.
Когда осторожные шаги удалились от двери, он тоскливо вздохнул, так как больше всего на свете ненавидел жалкие провинциальные развлечения вроде Дня Эльдорадо.
* * *
Натали испустила вздох столь же тоскливый, как и ее жених, хотя и по совсем иной причине. Обычно она готовилась ко Дню Эльдорадо с большим старанием и тщанием, теперь же хмуро смотрела в зеркало со щеткой в руках, не находя сил поднести ее к волосам.
И все из-за Кейна Ковингтона!
Уже сама мысль о его участии в Дне Эльдорадо омрачала для нее праздник, точно так же как его вторжение в Клауд-Уэст бросило тень на весь склон Промонтори-Пойнт. Когда ветер дул с юга, до Натали доносился стук топора и время от времени — глухой звук падения очередной сосны. Звуки были не громче комариного писка над ухом, однако ужасно ее раздражали. О покое, о душевной гармонии уже не было и речи. Ей предстояло соседствовать с самым несносным человеком.
Натали уронила руку со щеткой на колени и снова вздохнула.
Он, конечно же, заявится на праздник и будет торчать там с этим своим заносчивым видом, ухмыляясь и провожая взглядом каждую юбку. Уж он найдет способ испортить ей настроение! Неужели даже теперь у него достанет наглости с ней заговорить?
Натали очень надеялась, что ее импульсивный — и жестокий — поступок остудил пыл Кейна Ковингтона. Неужели это она сунула руку в брюки и… Натали улыбнулась. Непростительная выходка, но как приятно вспомнить! Оказывается, это так просто — поставить наглеца на место. Как быстро исчезла снисходительная улыбочка, как помрачнело лицо, а эта его штуковина… как быстро она опала!
Натали продолжала улыбаться, потом вдруг хихикнула. Еще раз и еще, пока вся не затряслась от сдерживаемого смеха. Щетка стукнулась об пол, а Натали повалилась на постель и несколько минут неудержимо хохотала, держась за бока и перекатываясь из стороны в сторону. Нет, в самом деле, ну и вид был у Кейна в ту минуту! Можно просто умереть со смеху!
50 
