16 
– Я настоятельно прошу вас позвонить принцу Феликсу, – снова вмешался адвокат. – У меня нет желания затевать судебную тяжбу, но я обязан проследить, чтобы воля моего клиента была выполнена.
Толстенький коротышка, этот испуганный адвокатишка из малюсенького техасского городка, был, похоже, готов стоять до конца. И именно это обескуражило Лукаса больше всего.
В душе он уже был готов признать, что дед мог такое учудить. Нет, не брачный контракт – это наверняка придумал Макдоноу, или Нортон, или женщина, а покупку этого ранчо за двойную цену. Дед стар, не очень здоров, Алоиз был его другом…
В любом случае с этим делом нужно покончить на месте, а не ждать, пока он вернется в Испанию.
Лукас вытащил мобильный телефон – дома было раннее утро, но это не остановило его.
– Выйдите отсюда.
Адвокат направился к двери, Алиса осталась на месте, лишь скрестила руки на груди.
– Это касается меня так же, как и вас, – холодно сказала она. – Я не уйду.
Лукас кивнул.
– Оставайся. Я хочу видеть твое лицо, когда дед посмеется над вашими кознями.
Он набрал прямой номер деда. После множества гудков трубку сняли, но голос был Лукасу незнаком.
– Кто говорит? – осторожно спросили на том конце.
– Принц Лукас! А вы кто?
– Я…
Какая-то заминка, голоса, и, наконец, голос деда в трубке:
– Лукас?
– Да, дед. Кто это был?
– Неважно. Мой новый секретарь. Ты где?
– Там, куда ты послал меня. На Эль Ранчо Гранде… если это место можно так назвать.
– И что ты об этом думаешь, мой мальчик?
– Ранчо в ужасном состоянии. Постройки разрушены, земля истощена…
– Я знаю. Ну а все остальное?
– Что остальное, дед? Ты о кобыле? Здесь нет никакой кобылы. Здесь нет ничего и никого, кроме адвоката, который настаивает, что мы должны заплатить сумму, которая вдвое превышает стоимость этого места, и женщины, которой не помешает пара уроков этикета.
Тишина. Затем смешок.
– Именно так отец и описывал ее. Вопрос в следующем – готов ли ты преподать ей эти уроки?
Лукас почувствовал, что у него волосы встают дыбом. Он покосился на Алису.
– Abuelo,[4] – мягко заговорил Лукас по-испански, – ты о чем?
– Чувствуешь ли ты себя в достаточной степени мужчиной, чтобы обуздать эту кобылку?
Лукас отнял трубку от уха и поднес к глазам, как будто хотел увидеть в ней лицо деда, а потом рухнул на стул.
– Ты знал об особом условии?
– Конечно. Понимаешь, ты ведь не становишься моложе…
– Мне – тридцать два! И пока ты не разразился очередной речью, говорю – я помню о своих обязанностях. О моем долге продолжить род Рейзов. Дед…
– Она – идеальная кандидатура. Красива, здорова и, как меня заверили, невинна.
Лукас невольно посмотрел на женщину. Невинна? Женщина, воспламеняющаяся в мужских руках как факел? Еще одна ложь.
– Что еще нужно мужчине?
– Право на собственный выбор. Прости, дед, но я не женюсь на этой женщине.
Эти слова эхом прокатились по комнате. Он снова посмотрел на женщину – лицо Алисы Макдоноу не дрогнуло. Впрочем, с чего бы ему дрогнуть, если она ни слова не знает по-испански?
– Ты уже взрослый мальчик, Лукас. Поступай, как сочтешь нужным.
– Хорошо. Увидимся завтра и…
– Ты не должен платить вторую половину суммы.
Лукас кивнул – слава богу, дед в здравом уме.
– Конечно, ты и так переплатил.
– Это было частью соглашения, Лукас. Ты читал контракт? Даже если да, прочти еще раз – если брак не будет заключен, нам там ничего не принадлежит.
– Отлично.
– Насколько ты понимаешь… – Дед закашлялся – кашель был глубоким и сильным.
– Дед? Ты болен?
Опять какие-то голоса в отдалении, потом голос деда, показавшийся Лукасу слабым:
– Все нормально. На чем мы остановились?.. Ах, да – ты не должен давать Тадеусу Нортону никаких денег.
– Поверь, дед, я и не собирался. Как я уже сказал, ты и так переплатил.
– Банк забирает ранчо, земля уйдет к застройщику…
– Нас это не касается.
– Конечно. Это касается девушки, но нас это не должно волновать.
Лукас снова посмотрел на Алису. Ее лицо оставалось непроницаемым, но глаза были полны слез.
Неужели она понимает, о чем речь? И если она так любит это ранчо, почему отец не оставил его ей?
Она – прекрасная актриса: когда нужно – изображает страсть, когда нужно – холодна как лед.
16 
