7 
Исполненный благодарности за неожиданное избавление от боли, Александр смежил веки.
Солнце проникло в комнату, отбрасывая причудливые светотени на смятое льняное покрывало. Александр открыл глаза и покосился на окно. Ангел сидел в кресле и читал книгу. Хотя какой же это ангел? Это стройная молодая женщина с вьющимися золотистыми волосами и прелестной белой кожей, на которой играет легкий румянец! Одета она была в шерстяное синее платье, но, даже несмотря на безобразный европейский наряд, стесняющий движения и придающий людям чопорный вид, Александру еще не доводилось видеть столь прекрасной особы.
В любую минуту она может оторваться от книги и заметит, что он очнулся. Что он ей скажет? Надо, чтобы она знала о нем как можно меньше. Так будет лучше и для нее, и для него. По-французски он говорит почти безупречно. Может, следует прикинуться французом? Например, купцом из Парижа… Какое бы имя себе придумать? И что ответить на вопрос, откуда он появился в этих краях?.. Вообще-то Александр отличался большой изобретательностью и был способен в считанные секунды придумать весьма убедительную «легенду», но сейчас он соображал так туго, что даже не мог вспомнить ни одного французского имени.
Наконец женщина действительно подняла голову и заметила, что Александр за ней наблюдает. Она улыбнулась, и эта обворожительная, ослепительная улыбка совершенно его одурманила, вытеснив последние остатки мыслей.
– О, вы очнулись! Это чудесно! – У незнакомки был грудной, мелодичный голос, и в нем сейчас звучала искренняя радость.
Девушка небрежно отложила книгу в сторону и поспешила к Александру. Проходя мимо двери, она позвонила в колокольчик, вызывая служанку.
– Как хорошо, что вы пришли в себя! А то мы уж начали бояться, что вы будете спать вечно. Миссис Стабс, наша экономка, столько раз подогревала для вас куриный бульон и ячменный отвар, что они уже два дня назад чуть было не выкипели. Да, кстати, давайте знакомиться. Я – Шарлотта Риппон. Мы с тетушкой нашли вас в среду примерно в трех милях от Сент-Леонардса – так называется деревушка, что недалеко от нашего дома. А как вас зовут, как нам сообщить вашим родным, что вы целы и невредимы?
Шарлотта… Александр медленно повторил про себя это имя и решил, что оно ей идет. Его мягкое, шелестящее звучание прекрасно гармонировало с ласковой улыбкой девушки. Александр чуть было не назвал в ответ своего имени, но вовремя спохватился. Нет, надо соблюдать осторожность. На то есть множество веских причин! Он осекся и, издав короткое, резкое восклицание, отвернулся от Шарлотты, чтобы избежать ее дружелюбного взгляда. Александру было трудно удержаться от искушения и не ответить на искренность девушки той же монетой, однако в сложившихся обстоятельствах доверие и честность были для него непозволительной роскошью. Стоит только сказать, что он принц Карим Александр, как Шарлотта забросает его вопросами, а ведь он еще не решил, что на них отвечать.
Однако девушку, похоже, не смутило молчание Александра.
– Ничего, через несколько минут вы, надеюсь, обретете дар речи, – сказала она, подкладывая ему под спину подушки.
Потом взяла с тумбочки стакан, прикрытый салфеткой из белого муслина.
– Вас, должно быть, мучает жажда, – улыбнулась Шарлотта, протягивая стакан Александру. – Вот свежий лимонад. Мы приготовили его сегодня утром. Доктор Макфарлейн уверяет, что вас спас именно лимонный сок. К счастью, даже когда вы метались в бреду, нам удавалось попоить вас водой и фруктовым соком.
Александр подумал, что свежий лимонад – это поистине райское блаженство. А в следующий миг понял, что его терзает не только жажда, но и голод. Жуткий, звериный голод… Александр так ослабел, что его рука, протянутая к стакану, дрожала. Ему стоило немалых усилий поднести стакан к губам и проглотить прохладное, подслащенное медом питье. Струйки сока побежали по его подбородку и груди, и Шарлотте пришлось поддержать стакан, чтобы Александр мог допить последние капли восхитительного освежающего напитка. Сделав последний глоток, он откинулся на подушки и тихонько чертыхнулся по-гречески.
Шарлотта взяла стакан и поставила его обратно на тумбочку.
– О Господи, – вздохнула она, строго поглядев на Александра. – Да теперь вас понять ничуть не легче, чем когда вы бредили. Больше того, боюсь, и вы не поняли ни слова из моих речей. И почему мне не пришло в голову раньше, что вы не говорите по-английски?
7 
