Последние отзывы

  66  

– Разве вы не читали эдиктов короля… разве не слышали, как на всех перекрестках кричат, что я преступница, что за мою голову объявлена награда, что…

– Конечно, слышал, – прервал ее Жак, – но никак не мог понять, что же произошло. Вас обвиняют в том, что вы обманом увлекли за собой капитана де Монсальви и заставили его перейти на сторону врага. И в то же время прошел слух, что вы погибли… погибли в Руане вместе с Орлеанской Девой, которую Господь вознес на Небо и поместил среди праведников своих.

Катрин нервически рассмеялась, и это лучше всяких слов говорило о том, что ей пришлось вынести. Она устала бояться, трястись от страха, завидев только тень железного шлема или стеганого колета пехотинца. Она уже сама не помнила, сколько дней не сходила с седла, мчась вперед по скверным разбитым дорогам. Теперь ей казалось, что у нее болит все тело до самых мельчайших жилок.

– Вы не похожи на других, мэтр Жак. Вы ведь не станете говорить, что она колдунья и ее сожгли по заслугам?

– Только люди с низкой душой могут сказать такое! Только… только мессир де Ла Тремуйль, – произнес меховщик, понизив голос до шепота, – и мессир Реньо де Шартр, архиепископ Реймсский, оскверняют свои уста ложью! К несчастью, именно они завладели душой и совестью короля. На беду Франции, ею правит Ла Тремуйль, а вовсе не Карл VII. Однако что я могу сделать для вас, госпожа Катрин?

Она подняла на него увлажненный взор, полный благородной печали, и в сердце Жака ожили, казалось, давно умершие воспоминания. Перенесенные страдания наложили неизгладимый отпечаток на облик Катрин: она стала столь трогательно-хрупкой, а в глазах застыло выражение такой муки, что перед этим не смогло бы устоять ни одно великодушное сердце.

– Можете ли вы спрятать меня и моих слуг? Меня разыскивают, преследуют… я лишилась большей части своих богатств… и я жду ребенка. Поможете ли вы мне найти кого-нибудь из капитанов короля, Ла Ира или Сентрайля… если, конечно, их тоже не бросили в тюрьму.

– Им не грозит заточение, разве что они попадут в плен к англичанам!

– Однако Арно де Монсальви в тюрьме!

– Арно де Монсальви перешел на сторону врага, – сухо сказал Жак Кер.

– Это гнусная ложь! – вскричала Катрин, топнув ногой. – Арно пытался спасти Жанну, как и я. Это правда, мы были в Руане и жили там среди врагов… но покинули этот город в кожаном мешке, который был брошен в Сену. Неужели это означает, что мы перешли на сторону врага!

Не в силах сдержать возмущения и обиды, она стала дрожать всем телом. Меховщик сжал ее ледяные руки в своих теплых ласковых ладонях.

– Успокойтесь, друг мой, молю вас! Мне еще многое предстоит узнать от вас. Но прежде вам нужно выпить подогретого вина. Вы продрогли до костей. Масе, моя жена, еще не вернулась с вечерни. Как только она придет, мы уложим вас в постель. Вы понимаете, что мы вас никуда не отпустим? Вы хорошо сделали, что пришли в мой дом. Я счастлив, что вы прежде всего подумали о нас. Подождите секунду.

Он исчез, и Катрин вновь осталась одна. Она устало прислонила голову к высокой спинке кресла, чувствуя, как на нее нисходит умиротворение, словно бы разжалась какая-то пружина. Наконец-то она достигла пристани. И не нужно больше скитаться по большим дорогам и лесным тропам, изнывать от страха, страдать от голода, ежиться на ветру и мокнуть под дождем. Завершился этот бесконечный путь, когда они неслись вперед непроглядно-темными ночами, не зная, обретут ли пристанище на рассвете. Со сжавшимся сердцем она подумала об Арно, который томился в подземелье, – но она была уверена, что никакие испытания не способны сломить его гордость и бесстрашие. А еще она безгранично верила человеку, который так просто и естественно принял ее, протянув руку помощи.

Через несколько минут мэтр Жак Кер вернулся, осторожно держа в руках чашу с дымящимся напитком. Катрин с наслаждением обхватила озябшими пальцами горячий фаянсовый сосуд, вдыхая пряный живительный запах.

– Вино с корицей, – сказал меховщик, – пейте, пока горячее… А потом вы мне все расскажете. О слугах не беспокойтесь, они на кухне, и моя старушка Маго о них позаботится.

Катрин глотнула обжигающего напитка, и ей сразу стало лучше.

Облокотившись о конторку, Жак Кер внимательно наблюдал за ней, обхватив рукой подбородок. Катрин поставила на стол пустую чашу. Щеки ее слегка порозовели, и она даже попыталась улыбнуться.

– Теперь я могу говорить. В двух словах обо всем не расскажешь, но я чувствую себя значительно лучше.

  66