Глава 1

Юго-западный Техас Июнь 1856 года

В сиянии солнечных лучей на вершине скалы стоял обнаженный индеец.

Его звали Тонатиу, что на языке народа его матери, языке империи ацтеков, означало «Бог-Солнце». Ему подходило это имя. Стоя здесь, на пустынном каменистом берегу реки Пуэста-дель-Соль^[1], Тонатиу и впрямь выглядел как юный бог — высокий, с поблескивающим на ярком солнце мокрым телом.

Его единственным украшением был золотой медальон, висевший на тяжелой золотой цепи. Изысканно-прекрасный Солнечный Камень, покоившийся на гладкой смуглой груди, блестел и вспыхивал ослепительными бликами при малейшем движении гибкого тела.

Бронзовое лицо Тонатиу было по-детски гладким, прекрасным и невинным. Блестящие черные глаза светились теплом и дружелюбием; изогнутые ноздри прямого носа выдавали страстную натуру. Безупречно очерченные губы в точности повторяли линию полных чувственных губ его отца — кастильца дона Рамона Рафаэля Кинтано.

Тонатиу тряхнул тяжелыми волосами цвета воронова крыла, ощущая, как по позвоночнику к ягодицам стекают водяные струйки. Потерев слипшиеся от воды длинные черные ресницы, он проворно опустился на колени, а потом, растянувшись во весь рост, предоставил солнцу высушивать его мокрую грудь, живот и длинные ноги. Загородив согнутой в локте рукой закрытые глаза, Тонатиу лежал совершенно неподвижно, наслаждаясь прикосновением горячих лучей к нагому телу.

На губах его играла улыбка ленивого удовлетворения. Эта укромная излучина Пуэста-дель-Соль была его ревниво охраняемым убежищем. Кроме него, никто в целом мире не знал о ней. Только ему принадлежало это тайное святилище — место, которое он никому не показывал раньше и не собирался показывать впредь. Здесь река образовывала не слишком крутой водопад, каскадом ниспадающий в спокойную заводь. И словно в волшебной сказке — бесплодные каменистые берега поросли обильной сочной зеленью и густые кроны деревьев укрывали тенью окутанный брызгами водопад и прозрачную воду заводи. А выше, там, где он сейчас лежал, на огромном выступе скалы, было идеальное место для спокойного раздумья или просто для того, чтобы расслабиться в полудреме под палящим техасским солнцем.

Этим жарким июньским утром у юного Тонатиу не было времени ни размышлять, ни расслабляться. Он отнял от лица руку и взглянул вверх, на ослепительно сверкающий диск. Вскоре солнце встанет прямо над головой, а к тому времени, когда оно достигнет зенита, Тонатиу уже должен находиться на станции частной железнодорожной ветки, являющейся собственностью владельцев ранчо Орилья, и в самой роскошной карете Салливенов ожидать там прибытия двенадцатичасового поезда из Сан-Антонио.

Этим поездом должна приехать Эми Салливен, единственная дочь Патрона. Сегодня, после пятилетнего отсутствия, она возвращается домой из Нового Орлеана, куда была отправлена для получения образования в какой-то шикарной школе. Уже несколько недель все вокруг — и ее отец, и его отец, и прислуга в доме, и наемные работники на ранчо — только и говорили, что о ее ожидаемом возвращении. Вечером намечался большой праздник, и гости, собиравшиеся переночевать в Орилье, уже заполняли многочисленные комнаты просторного дома.

Обжигающее солнце скрылось за внезапно набежавшим облаком, и на гладкую каменную площадку, где блаженствовал Тонатиу, легла глубокая тень. Резким движением он сел. В памяти воскрес обрывок забытого было сна, и черные глаза юноши помрачнели.

Ему опять являлась Она: длинные черные волосы спадали вдоль спины, вокруг стройного тела струились складки странного ритуального одеяния. Она стояла в ногах его постели и показывала ему ряд цифр: 5, 6, 6, 6. Нет, нет, в другом порядке: 6, 6, 5, 6. И ничего больше, только эти цифры. А затем она исчезла вместе со сном.

В потемневшем небе над головой юноши описывал круги ястреб. Тонатиу ощутил, как по обнаженной спине пробежал холодок. Он невольно поежился, вдруг почувствовав себя неуютно.

Ястреб улетел. Облако проплыло мимо, и пылающее светило показалось вновь, дабы согреть и встревоженную душу Тонатиу, и его озябшее тело. И сон, и цифры сгинули вместе с птицей; улыбка собрала морщинки в уголках черных глаз.

Обхватив руками согнутые колени, юноша вернулся мыслями к Эми Салливен. Он помнил ее обыкновенной девчонкой: тощей, белобрысой, с лицом, усыпанным веснушками. Ноги вечно босые и перемазанные в грязи, коленки и локти постоянно ободраны.

  1