очень нудно 
118 
Потрясенная, Эми только часто моргала. Под маской открылось прекрасное бронзовое лицо Кинтано. У Эми вырвался истошный крик — она боялась поверить своим заплаканным глазам. Ей было невдомек, как могло произойти такое чудо.
Не успела она обрести голос, как капитан, одетый в куртку и штаны из оленьей кожи, ловко отвязал мощного коня, обернулся и, подхватив Эми, перебросил ее через конский круп, а потом и сам взлетел в седло.
В то же мгновение жеребец рванулся с места и помчался сквозь густые заросли деревьев и кустарника, унося своих седоков вдаль от безумного шабаша, которому предавались на радостях индейцы-мескалеро по случаю исполнения желаний их предводителя.
Только сейчас Эми немного успокоилась. Затаив дыхание, она обвила слабыми, дрожащими руками стройный стан капитана, прильнула щекой к его широкой груди, на мгновение закрыла глаза и вдохнула неповторимый чистый запах.
Он вызволил ее из беды! Хвала Господу! Ей не грозит ни смерть, ни насилие в хижине похотливого вождя. Бесстрашный воин, чье сердце отбивало мерный ритм под ее щекой, стал ее избавителем. Проник, безоружный, во вражеский лагерь и просто-напросто ее похитил!
Отдаваясь ощущению его близости, запаха, силы, Эми провела рукой по груди Луиса; ее давно не мытые пальцы ослабили завязки его кожаной куртки. Когда под шнуровкой блеснула золотая цепочка, пальцы Эми сами собой сжались вокруг массивных звеньев и извлекли наружу сверкающий Солнечный Камень.
Задохнувшись от чувства благодарности, она поднесла прохладный металл к сухим потрескавшимся губам. На какой-то миг она так и застыла, одной рукой обнимая капитана, а другой сжимая Солнечный Камень.
Забыв обо всем, кроме всевластия этого человека и его талисмана, Эми начала мало-помалу приходить в себя. Ни с чем не сравнимое чувство безопасности растопило леденящий страх, под гнетом которого она прожила четыре кошмарных дня и ночи.
Барабанная дробь теперь звучала где-то совсем далеко, сполохи костров едва угадывались на фоне ночного неба. Звуков погони не было — ни конского ржания, ни треска сучьев под копытами; воздух не пронзали боевые кличи мстительных апа-чей. Эми не сомневалась: опасность осталась позади. Им чудом удалось бежать, сейчас они спустятся по горным склонам и вскоре доберутся до Орильи. Она устало зевнула, глубоко вдохнула горную прохладу и нехотя оторвалась от груди Луиса.
Ветер относил ее слова, когда она заговорила:
— Когда мы устроим привал? Я совсем выдохлась.
Черные глаза скользнули по ее лицу, и Эми заметила, как сузились его зрачки. Ответа не было. Она выжидала, но так и не услышала ни слова. Тогда Эми сделала еще одну попытку:
— Умоляю, давайте остановимся на ночлег. Я не смогу двигаться дальше.
Он по-прежнему молчал, не сводя глаз с опасной тропы. Эми не выдержала:
— У меня сил нет, я не могу держаться в седле. Мы теперь в безопасности, и…
— Мы еще не в безопасности, — перебил он, словно нарушив обет молчания. — Вы не сойдете с коня, пока я не сочту это возможным.
Только теперь она осознала, что путь домой будет нелегким. Страшная усталость и опустошенность заставили ее подчиниться. Она лишь кивнула и снова опустила голову ему на грудь. Наверное, он прав. Наверное, не стоит рисковать. Лучше убраться от стойбища мескалеро подобру-поздорову. Больше она не жаловалась.
Сумерки перешли в ночь, ночь близилась к рассвету. В горном воздухе висел пронизывающий холод. Эми больше не пыталась завести разговор. Точеное лицо Луиса, то и дело озаряемое лунными бликами, хранило все то же ледяное непроницаемое выражение.
Чутье подсказывало Эми, что лучше его не трогать. Впереди предстоял долгий путь. Рано или поздно отчуждение должно было растаять. Взошло солнце. Они остановились в узкой неприметной расщелине, надежно скрытой среди скал. У Эми дрожали колени. Она всматривалась в неулыбчивое лицо Кинтано, за всю ночь не нарушившего молчания.
Расседланный жеребец мирно щипал траву, не ведая о тех страстях, которые нагнетались между двумя людьми. Эми хотелось только одного: свалиться на землю и уснуть, но она догадывалась, что капитан ждет от нее слезных покаяний за те тревоги, которые она причинила своим близким.
Переступая пыльными ступнями, она потерла ладонями обожженное солнцем лицо, облизнула сухие губы, набрала побольше воздуха и произнесла:
— Мне очень неприятно, что из-за меня случились такие беды. Спасибо, что пришли на выручку. Вы спасли мне жизнь.
118 
