очень нудно 
25 
– Почему он должен был умереть, Джошуа?! Ведь он был такой молодой и сильный…
– Вы знаете, что я не могу ответить на этот вопрос. Никто не может. Некоторые люди верят, что у Бога есть план, который придает смысл всем несправедливым вещам. А если вы далеки от религии, придется вам искать утешение самой. Однако, в любом случае, самое последнее дело – казнить за случившееся себя. Я уверен, что Роберт не осудил бы вас.
Невидящими глазами она смотрела в океан, куда-то в его мерцающую, безбрежную даль, где белые барашки волн сливались с синим небом.
– Мы так любили друг друга! – вздохнула она. – Нам так хорошо было вдвоем…
– Я знаю.
Джошуа обнял ее еще крепче, и Кэтрин позволила своей голове лечь на его грудь, ощутить ее утешительную твердость. Сквозь влажную ткань рубашки она чувствовала щекой тепло его тела, и это отчего-то успокаивало. Она вздохнула, испытывая давно забытый покой.
Несколько минут они молчали, затем Джошуа взял ее за плечи и сказал:
– Эге, вы слышите шум?
– Какой шум? – удивленно заморгала она.
– Это урчит мой желудок. Неужели не слышно? Ведь шум такой, словно приближаются танки Восьмой армии!
Кэтрин с изумлением поняла, что улыбается, хотя слезы все еще не высохли на ее щеках.
– Видимо, мои мысли витали где-то в более высоких сферах…
– Милая моя, на свете нет ничего выше, чем желудок мужчины!
Кэтрин засмеялась. Невероятно, но засмеялась! Слегка ткнув Джошуа в бок, она высвободилась из его рук и уселась поближе к носу лодки.
– Почти два часа, – сказала она. – Неудивительно, что ваш желудок протестует. А в сумке есть что-нибудь вкусное?
– Конечно! Можете положиться на меня, мэм, я знаю в этом толк. – С торжественным видом он открыл крышку. – Итак, что мы имеем? Салфетки, сделанные на заказ, с изображением яхты в каждом углу! Хм, не слишком съедобная вещь… Сыр и крекеры в целлофане. Два бутерброда с ветчиной. Пачка картофельных чипсов и коробка кренделей. Не говорю уж о винограде и четырех банках пива.
– Картошка и крендели? – пробормотала она. – Вижу, что вы отнюдь не такой гурман, каким хотите казаться!
– Я не удостаиваю вниманием эту колкость, – заявил Джошуа, раскладывая еду на крышке сумки-термоса, а потом принес все, как на подносе, к тому месту, где сидела Кэтрин. Он осторожно поставил крышку между ними и потянулся за банкой пива.
Когда его рука оказалась рядом, Кэтрин положила на нее свою ладонь, и он повернул к ней лицо. Глаза его сверкали на солнце ясной голубизной.
Они долго молчали.
– Спасибо, Джош, – вымолвила она наконец.
– Пожалуйста.
Он очень нежно погладил ее по щеке, и Кэтрин вдруг быстро поцеловала его в ладонь.
Он не стал убирать руку. Молчание нарастало и сделалось пульсирующим, ощутимым. Джошуа медленно погрузил пальцы в ее волосы, привлек к себе и одновременно отодвинул в сторону импровизированный поднос. На какую-то долю мгновения он поколебался – губы его в это время находились в миллиметре от ее губ – затем закрыл глаза и поцеловал ее.
Губы Джошуа оказались холодными, Кэтрин почувствовала вкус океанской волны на его коже. Его поцелуй не был страстным и требовательным, как в прошлый раз, и все-таки она ощутила, что внутри нее раскручивается теплая спираль желания. Инстинктивно она прижалась к нему тесней, но Джошуа вдруг резко отстранился, встал, прошел мимо нее к сумке-термосу и вернулся с двумя банками пива в руках и обаятельной улыбкой на лице.
– Мой желудок перешел от пассивного ворчания к активному протесту! – заявил он, разворачивая бутерброд с ветчиной.
Кэтрин последовала его примеру, решив вести себя так, словно этого краткого поцелуя вовсе не было.
Остаток дня пролетел быстро, заполненный обычными при плавании под парусом хлопотами. К тому времени, когда они вернулись к причалу, Кэтрин почти поверила, что ей только почудилось виноватое выражение, промелькнувшее в глазах Джошуа перед тем, как он поцеловал ее. А еще она была абсолютно убеждена, что не испытывает ни малейшего сожаления о краткости их объятий!
Вернувшись в коттедж, Кэтрин извлекла из волос все запутавшиеся там водоросли, приняла душ, затем обернулась полотенцем и села перед туалетным столиком, чтобы высушить голову феном. Из-за густоты и длины волос дело шло медленно. Она смотрела, как блестящие пряди закручиваются вокруг щетки, и думала о том, что сегодня она поведала свои самые сокровенные тайны человеку, которого едва знает, и что все это очень странно. А еще более странно то, что она не испытывает никаких сожалений! Кэтрин пришло в голову, что она чувствует себя теперь значительно более счастливой, чем в последние полтора года…
25 
