30 
Когда, в конце концов, этот странный ужин, прошедший в непонятно напряженной атмосфере, был закончен, и юная пара отправилась в беседку, Клей с трудом удержался от того, чтобы не рассказать Мэри замечательную новость.
Но ведь он поклялся не говорить.
Оказавшись в объятиях любимого, Мэри Элен спросила:
– Что случилось, Клей? Вы с отцом ведете себя очень странно. Вы что, поссорились? Он сказал что-нибудь…
– Нет, конечно, нет!
Девушка ему не поверила и спросила:
– Что произошло между тобой и папой, пока я была наверху? В чем тут дело?
Клей нервно улыбнулся:
– Ничего особенного. Ты еще не была одета, и твой отец составил мне компанию в гостиной. Вот и все.
Красивые брови Мэри Элен удивленно приподнялись, но, к облегчению Клея, она больше ничего не сказала. А он мысленно представлял, как с победой вернется из Балтимора, обнимет ее и расскажет о том, что его приняли в Аннаполис.
Юноша крепче обнял Мэри Элен и поцеловал ее. Девушка вздохнула и тоже сильнее прижалась к нему. Но подсознательно она все же отметила, что он выпил, и удивилась этому. Мэри чувствовала запах и вкус виски у него на губах и во рту. Она и не знала, что Клей употребляет крепкие напитки. Как странно, что сегодня он выпил.
Его поцелуй стал более пылким, и Мэри Элен забыла о виски. Она забыла обо всем, кроме того, как сильно она его любит.
В конце концов, Клей оторвал от девушки свои горящие губы.
– Я лучше пойду! Уже поздно!
– Еще не поздно и потом завтра воскресенье. Тебе не надо рано вставать и идти в контору, – сказала Мэри, обнимая юношу за шею. – Не уходи! Не покидай меня, Клей!
– Мне действительно нужно идти! – Он встал и поднял ее за собой.
– Я не понимаю почему! – Девушка огорченно вздохнула. – Ты завтра придешь?
Клей смотрел куда-то в темноту. Он чувствовал, что слабеет. Ему невыносимо хотелось рассказать ей. Рассказать, что он уезжает завтра в восемь утра. Что направляется в Балтимор и Аннаполис. Что вернется как можно быстрее. Что если все пойдет, как он надеется, то его примут в академию и все их мечты осуществятся.
Он хочет сделать как лучше. Он не станет ей сейчас ничего говорить. Джон Томас уверял его, что позаботится о Мэри, поэтому Клей был уверен, что отец девушки найдет подходящее объяснение его неожиданного отъезда.
Клей сдержал слово и сохранил тайну.
– Поцелуй меня и пожелай спокойной ночи, Мэри! – ласково попросил он, наклонил свою темноволосую голову и нежно поцеловал ее в последний раз.
Ему и в голову не пришло, что это был их прощальный поцелуй.
Она об этом тоже не догадывалась.
Войдя в просторную каюту величественного речного парохода «Гулпорт Бель», Клей радостно улыбнулся. Было прекрасное воскресное утро, начало восьмого. Юноша оглядел роскошно обставленную каюту и присвистнул. Поставив чемоданчик на узорчатый ковер, он подошел к закрытому занавесками иллюминатору и выглянул.
Щурясь от утреннего солнышка, Клей внимательно посмотрел вверх, где на высоком берегу стояла ослепительно-белая усадьба. Это был Лонгвуд. Юноша тотчас же отыскал взглядом два окна на втором этаже. Он знал, что кровать Мэри стоит неподалеку от окон. Клей представил ее спящей – такую милую, сонную и прекрасную.
Зевая, юноша отвернулся от иллюминатора, скинул пиджак и улегся на мягкую постель. Вытянулся во всю длину, закинул руки за голову и принялся мечтать о том дне, когда они с Мэри будут спать в одной постели.
Убаюканный приятными мыслями, он закрыл глаза и вскоре забылся сном. Он пропустил момент, когда «Гулпорт Бель» отдал швартовы, отошел от запруженной пристани, вышел на середину Миссисипи и направился вниз по течению.
Но Джон Томас Пребл не упустил этого момента.
Он взволнованно следил за пароходом из полуоткрытых дверей своего кабинета. Наконец хозяин Лонгвуда расслабился и улыбнулся. Когда двойные гребные колеса парохода «Гулпорт Бель» начали энергично пенить воду, и большое судно принялось маневрировать, выходя на простор реки, Джон Томас Пребл с облегчением вздохнул.
Сцепив руки за спиной, он остался стоять там же, у двери, где провел уже целый час. Хозяин Лонгвуда, не отрывая глаз, следил за медленно двигавшимся белым пароходом с его многочисленными палубными надстройками. Джон Томас наблюдал за судном до тех пор, пока оно не исчезло за густо поросшим лесом изгибом реки.
И только тогда он отвернулся.
Хозяин Лонгвуда упал в свое кожаное кресло с высокой спинкой, стоявшее у письменного стола, и тут же потянулся за хрустальным графином. Джон Томас налил себе виски. Он выпил одну рюмку и налил другую. Алкоголь согрел и успокоил его перед выполнением следующего этапа его замысла.
30 
