читайте - не пожалеете 
38 
Когда теплое октябрьское солнце стало погружаться в ярко-синее Средиземное море, гости начали расходиться.
Дэниэл договорился со своими родителями, что он и Мэри проведут свой медовый месяц на вилле. Задолго до церемонии родители новобрачных, и Лотоны и Преблы, упаковали вещи и погрузили их на яхту, что стояла в гавани. Предполагалось, что обе пары родителей проведут там ночь, а утром покинут Монако и отправятся домой, в Теннесси.
Гости быстро разошлись. Лотоны попрощались с новобрачными и направились к ожидавшей их карете. Мать Мэри со слезами на глазах крепко обняла дочь. Потом сделала шаг назад и вытерла глаза уголком кружевного платочка.
Джон Томас крепко обнял дочь. Он дрожал от волнения. Мэри не терпелось попрощаться с родителями. Она боялась, что не удержится и начнет просить, чтобы они забрали ее с собой. Ей хотелось домой. Домой, в Мемфис. Домой, в Лонгвуд.
– Я надеюсь, что ты будешь очень счастлива, дорогая! – прошептал, целуя ее, отец. – Позаботься о ней, Дэниэл, – попросил он, передавая молодую жену светившемуся от радости новобрачному.
– Я о ней позабочусь, сэр! – ответил Дэниэл, обнимая Мэри. Он пожал руку Джону Томасу и продолжил: – Мы с Мэри Элен проведем часть медового месяца на вилле, потом отправимся в Париж. Потом поедем в Грецию или еще куда-нибудь, куда пожелает моя прелестная женушка! – Улыбаясь, он крепче прижал к себе Мэри и добавил: – Не ждите нас домой в ближайшие полгода!
– Не спешите домой, – сказал Джон Томас и повел свою заплаканную жену по ступенькам к карете.
Мэри и Дэниэл остались одни. Было половина шестого вечера. Мэри прочистила горло.
– Мне нужно сменить свадебное платье, – сказала она, нервно теребя пышную атласную юбку. – У меня есть чудесное новое платье из Парижа, оно замечательно подойдет для сегодняшнего ужина.
Мэри собралась уходить, но Дэниэл остановил ее.
– Тебе действительно пришла пора раздеться, но только не для того, чтобы одеваться снова. По крайней мере, до завтра.
В его зеленых глазах мелькнули какие-то новые для Мэри искорки, и она внутренне сжалась.
– Но, Дэниэл, солнце еще высоко!
– Ну и черт с ним! – неожиданно грубо ответил он. Мужчина прижал руку к разбухшему паху. – Я уже полдня в таком состоянии! Одно только твое присутствие так действует на меня!
И прежде чем Мэри успела запротестовать, Дэниэл обнял ее и увлек за собой по направлению к лестнице. Мэри испугалась. Ей не приходило в голову, что придется заниматься с ним любовью при свете дня. Она полагала, что их первая близость произойдет под покровом ночи.
Чем ближе они подходили к хозяйской половине дома, тем яснее Мэри понимала, как она была не права.
Буквально через несколько мину! Мэри совершенно обнаженная, красная от стыда, уже лежала под голым, пыхтящим Дэниэлом в лучах октябрьского солнца, попадавших как раз на середину кровати.
Она была неприятно разочарована тем, что Дэниэл не предпринял абсолютно никаких усилий к тому, чтобы приласкать жену и подготовить ее к предстоящему акту. Мэри была шокирована таким безразличием мужа. А ведь он был таким тактичным и предупредительным в течение этих ужасных недель. Все это время Дэниэл неизменно проявлял сострадание, никогда не торопил ее. Он терпеливо и любезно ухаживал за Мэри Элен.
Теперь от этого ничего не осталось.
Дэниэла вовсе не интересовали чувства жены. Как только они вошли в спальню, он потребовал, чтобы они немедленно разделись. Молодой муж торопливо разделся догола прямо перед Мэри, не думая о ее скромности. И настаивал, чтобы она сделала то же самое. Ему показалось, что жена раздевается слишком медленно, поэтому он принялся ей помогать. Мэри почувствовала себя совершенно униженной оттого, что муж рывком стянул с нее кружевные панталоны.
Как только они разделись, Дэниэл тут же потащил ее в постель и после трех-четырех поспешных поцелуев взобрался на нее. Некоторое время он неловко ощупывал жену, потом с усилием проник внутрь, хотя ее тело было явно не готово его принять. Не обращая совершенно никакого внимания ни на ее вздохи, ни на то, что Мэри, не сумев сдержаться, морщится от боли, он начал энергично двигаться, глубоко проникая в ее лоно.
И пока он так двигался, лежа на ней, Мэри испытывала дискомфорт и отвращение. Она проклинала себя. Слегка повернув голову, молодая женщина задержала взгляд на циферблате позолоченных фарфоровых часов, стоявших на ночном столике у кровати. Не обращая внимания на жену, Дэниэл неутомимо двигался. Мэри оставалось только удивляться его невежеству в искусстве любви.
38 
