12 
— Да, дорогой, с удовольствием, — ее усталые глаза остановились на дорогом лице, в то время как он вновь взглянул на Баррета МакКлэйна.
— Когда прибудут смущенная невеста и ее гордый батюшка?
Безуспешно пытаясь сдержаться, Баррет ответил:
— Еще не скоро. Я уверен, что к тому времени ты устанешь от Марфы и Тьерры дель Соль.
— Г-м-м, — промычал Пекос. Он поскреб заросший щетиной подбородок и ухмыльнулся: — Я так долго не был дома, что, пожалуй, останусь встретить мою новую мамочку. — Громкий хриплый смех вырвался из его широкой груди, когда он пошел прочь, оставив своего побагровевшего от гнева отца и сияющую тетушку смотреть ему вслед.
Рено Санчес лежал на узкой кровати. Его темные глаза открылись на мгновение, затем снова плотно сомкнулись. Храп вырывался из его открытого рта, а одна из темнокожих рук свесилась с края кровати.
— Рено, сукин ты сын, открывай дверь! — Низкий мужской голос взорвал тишину маленького жилища. Темные глаза моментально распахнулись. Рено облизнул губы, нахмурился, протер заспанные глаза и поднял голову. Думая, что это кто-нибудь из ковбоев прервал его крепкий сон, он грубо крикнул:
— Пошел к дьяволу, косоротый гринго! Или я…
Гнев Рено улетучился, когда входная дверь распахнулась, и ранний посетитель появился, усмехаясь, в ее проеме. Он подошел прямо к узкой кровати, стоявшей в углу, и сдернул простыню с ошеломленного мексиканца.
— Давай, поднимай свою грязную задницу! — громко смеясь, воскликнул Пекос.
Вскочив с кровати и схватив брюки, Рено тоже расхохотался.
— Черт тебя побери, Пекос! — заорал он счастливо. — Когда ты приехал? — Торопливо натянув брюки, он обнял друга, похлопав его по спине.
— Только что, амиго, — сказал Пекос, отстраняясь от него. — Черт побери, Рено, вечно ты обнимаешься. Убери от меня свои масляные руки.
Вовсе не обиженный, Рено, сияя, нежно смотрел на человека, которым всегда восхищался. Его золотой зуб поблескивал в свете залитой солнцем комнаты. Он засмеялся еще громче и снова сгреб сопротивляющегося Пекоса в объятия, обхватив более высокого ростом друга за пояс своими короткими сильными руками.
— Бездушный ублюдок, я так рад видеть тебя! — Он еще сильнее обнял Пекоса. В конце концов, тот смирился и послушно сносил объятия друга. Но все же почувствовал облегчение, когда, наконец, богатырь Рено отпустил его и спросил:
— Хочешь кофе, Пекос?
— Есть бурбон? — Пекос оглядел скудно обставленную хижину, сложенную из необожженного кирпича, которая служила Рено домом с незапамятных времен.
Родившийся на Тьерра дель Соль пятью годами раньше Пекоса, Рено, сын красивого погонщика и очаровательной домашней служанки, осиротел в четырнадцать лет. Его часто увлекающийся женщинами отец не смог устоять перед чарами одной молодой красотки, которая служила на ранчо помощницей повара. Он совершил роковую ошибку, отправившись как-то ночью на свидание, когда, как он думал, его жена и Рено спали. Но ревнивая мать Рено, Кони, заподозрила неладное, Она выследила своего влюбчивого муженька на сеновале одного из принадлежащих Баррету МакКлэйну сараев и, застигнув на месте преступления, вскипела от ярости. Кони выхватила из-под юбки маленький острый кинжал и глубоко вонзила его в обнаженную спину ничего не подозревающего супруга. Но еще не успев выдернуть кинжал, Кони Санчес горько пожалела о своем необдуманном поступке. Завопив во весь голос, Кони оторвала ослабевшее тело мужа от разлучницы и упала на него, пытаясь заговорить с ним. Но Рауль Санчес был мертв. Обливаясь слезами, Кони выдернула кинжал из широкой спины мужа и ласково уложила его на солому. В то время как другая женщина причитала, прижав к себе одежду, Кони Санчес легла рядом с мертвым мужем и уверенным движением вонзила себе кинжал прямо в сердце, разом покончив счеты с жизнью. Юный Рено Санчес проснулся среди ночи, услышав крики. Он тут же понял, что случилось что-то страшное. И, едва успев надеть брюки, со всех ног кинулся на сеновал. Он прибежал туда первым. Его большие темные глаза сверкнули ненавистью в сторону виновницы трагедии, все еще стоявшей над его мертвыми родителями. Но тут же он упал перед ними на колени и стал слушать, не бьется ли у них сердце. Нет. С сухими глазами он поднялся, снял со стены лошадиную попону и накрыл ею их тела.
— Диос, упокой их души, — прошептал мальчик, перекрестился и вышел из сарая.
С этого момента он больше не был ребенком. И в эту теплую лунную ночь четырнадцатилетний Рено Санчес поклялся, что сам он никогда не нарушит брачного обета. Он никогда не позволит внезапно возникшей страсти разрушить его жизнь или жизнь другого человека. Рено всегда помнил о своей клятве. Влюбчивый и увлекающийся по природе, как и его отец, Рено всегда держал свои эмоции под жестким контролем. Когда-то у него была жена, и он был ей верен. После ее смерти женщины уже ничего не значили для Рено. И он был уверен, что так будет и впредь. У него была самая лучшая женщина на свете, и он не желал никакую другую.
12 
