очень нудно 
122 
— Оставь ты свои сапоги, — рассмеялась она и протянула к нему руки. Пекос поборол минутное замешательство, переводя взгляд с нее на сапоги и обратно.
— Вот что я тебе скажу, — усмехнулся он и растянулся на одеяле рядом с ней, так и не сняв их. — Поцелуй меня.
Он склонился над любимой и поцеловал ее, глубоко проникая теплым языком в приоткрытые губы. Она обвила его шею руками и запустила пальцы в густые мокрые волосы. Прямо у его губ она прошептала:
— Я люблю тебя, Пекос МакКлэйн. Если ты любишь меня, возьми меня прямо сейчас.
Он застонал, приподнялся и глубоко вошел в нее. Анжи вздохнула и обвила атласными ногами его гладкую поясницу, прижимая его теснее к себе. Пекос застонал и оторвался от ее губ. Он хрипло пробормотал:
— Господи, как хорошо.
Только потом, когда они уже лежали расслабленные и счастливые, оба стали веселиться по поводу того, что Пекос занимался любовью в сапогах. Теперь им это казалось очень забавным. Анжи немилосердно поддразнивала его, а он напомнил ей, что это именно она проявила такое нетерпение. Она возразила, что это было очень смешно; на нем были только сапоги, и ничего больше. Он тут же парировал, что не такой идиот, чтобы бегать по снегу босиком.
Анжи засмеялась, прижалась к нему и поцеловала его жесткий живот.
— Ты прав, любовь моя, — согласилась она. — Кроме того, ты очень привлекателен, когда на тебе только одни сапоги.
Он положил руку ей на голову, ласково поглаживая.
— Возможно, но мне чертовски неудобно. Они промокли.
— Помочь тебе их снять? — Она посмотрела на него с любовью.
— А ты умеешь?
— Подними ногу, большой мальчишка.
Пекос весело засмеялся и поднял длинную ногу. К его восторгу, Анжи прытко поднялась с пола, перекинула свою стройную ногу через его голень и вцепилась обеими руками во влажный сапог.
— Можешь потянуть, любимый, — сказала она через плечо.
Он посмотрел на ее белоснежные ягодицы и искренне сказал:
— Детка, я не могу, я боюсь сделать тебе больно.
— Если ты не хочешь оставаться в этих мокрых сапогах всю ночь, тогда тяни.
Пекос неохотно поднял свою обутую ногу и несмело поставил ее на ягодицы Анжи.
— Готова?
— Готова! — твердо сказала она.
После долгого веселья и потягиваний его сапоги, наконец, были сняты, и Анжи вновь оказалась в его объятиях.
— Теперь твоя очередь, сладкая, — тихо выдохнул он. — Мы просушим твои волосы, пока ты не простудилась.
— Но у меня нет расчески, — протянула она лениво и еще теснее прижалась к нему.
— Мы воспользуемся моей пятерней. Сядь.
— Нет, я устала.
Он взял ее за локоть и усадил. Устроившись сзади, притянул ее спину к своим согнутым коленям и терпеливо и нежно стал отделять длинные спутанные пряди одну от другой. Анжи положила локти ему на колени и вздыхала. Тепло от костра убаюкивало ее. Пекосу нравилось прикасаться к ее шелковистым волосам. Он уложил пряди веером на своей ладони и смотрел, как отблески пламени играют в них, медленно просушивая волосы.
Когда, наконец, они совершенно просохли и легли мягкими волнами ей на плечи, Пекос ласково положил Анжи на спину, устроив ее голову на своем плече. Его руки обвились вокруг ее стройной талии, и он сонно прошептал:
— Ставлю об заклад, уже рассветает.
Анжи повернула к нему лицо:
— Ты спишь?
— А ты?
— Немного. — Она вздохнула.
— Нам надо ехать домой, дорогая.
— Да, — она выдохнула ему в шею, — но я не хочу.
— Почему?
Она поцеловала его в скулу.
— Потому что тогда все кончится.
— Что все?
— Этот… этот рай. Наша восхитительная любовь. Это наслаждение и покой. — Она подняла головку и печально покачала ею.
Пекос поцеловал ее в волосы.
— Это не кончится, — заверил он, а потом поправился: — ну, возможно, кое-что и закончится. Мы не сможем сидеть в гостиной на Дель Соль голыми, но наша любовь будет продолжаться, ты собьешься со счета, сколько раз мы будем заниматься любовью.
Анжи почувствовала, как сердце ее учащенно забилось.
— Ты имеешь в виду… когда мы вернемся домой, что мы… Пекос, мы же не можем…
— Конечно, можем, — решительно сказал он. — Я люблю тебя, моя драгоценная золотоволосая красавица, и мне плевать, что подумают остальные.
Она немного приподнялась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Это правда, Пекос? На Дель Соль мы так же будем любить друг друга, как и…
— Господи, конечно!
— Пекос, но твоя тетя…
122 
