очень нудно 
56 
Макс втянул ее нижнюю губу и стал нежно посасывать, пока у нее не затуманились глаза.
— Но наши отношения — это гораздо большее. Просто не знаю, как описать тебе.
Ее пульс быстро и тяжело бился под его пальцами, когда он стал подталкивать ее назад.
— Никогда и никого подобного тебе не было в моей жизни. Я намерен удержать тебя, Лила.
— Что ты делаешь?
— Веду тебя в постель.
Лила изо всех сил пыталась прояснить мысли, пока его губы блуждали по ее шее.
— Нет, ничего не выйдет.
Она все еще сердилась на него, но все причины улетучились из головы, когда его рот искушал ее.
— Позволь показать, что чувствую к тебе.
Все еще наслаждаясь ее губами, он опустил Лилу на кровать.
Освобожденными руками она скользнула ему под рубашку и пробежалась по теплой плоти. Думать не хотелось. Так много эмоций обуревали ее, что Лила нетерпеливо притянула Макса к себе.
— Я ревновал, — пробормотал он, сдвигая с плеча кружевную бретельку и заменяя ее ртом. — Не хочу, чтобы другой мужчина прикасался к тебе.
— Никто.
Теперь он ласкал ее трепещущее тело неторопливыми ленивыми поглаживаниями.
— Только ты один.
Макс погрузился в поцелуй, утопая и купаясь в аромате и ощущениях, пока окончательно не опьянел. Потом, как наркоман, потянулся за большим.
Это и спокойствие, и забота, и романтика, туманно размышляла Лила. Покачиваться вместе в нежном бризе, овевающем разгоряченную кожу, стоны приглушают слившиеся губы. Желание идеально уравновешивалось любовью. Ничто не имело такого значения, как возникшая надежда на взаимность.
Лила стянула через голову рубашку Макса и позволила ладоням свободно бродить по его телу. Он очень сильный, и сила заключается не только в буграх мускулов на спине и плечах. Мощь таится внутри него — мощь, так возбуждающая ее, заключенная в честности и преданности делу, которое он считает правым. Макс достаточно силен, чтобы быть верным, искренним и нежным с теми, кого любит.
Он переместился, и Лила оказалась как бы в колыбели из подушек. Встав на колени, начал развязывать каждую тоненькую шелковую ленточку цвета слоновой кости. Контраст терпеливых пальцев и голодных глаз заставил ее затаить дыхание. Макс развел чашечки и поласкал обнаженную плоть, покоренный и изумленный мягкой, как шелк, кожей.
Так же неспешно Лила раздевала любовника. Хотя желание подгоняло обоих, они сдерживались, шепча успокаивающие слова.
Она приподнялась и обхватила его за шею, притягивая к себе, пока они не прильнули грудь к груди, бедро к бедру. При льющемся ярком свете исследовали друг друга, трепеща и вздыхая, умоляя и откликаясь. Ищущие губы открывали новые тайны, нетерпеливые руки находили новые удовольствия.
Когда Макс заполнил Лилу, она сомкнулась вокруг него, упиваясь ощущениями, выгибая спину, втягивая глубже, и выкрикнула его имя при первой волне восторга. Макс любовался гибким извивающимся телом, ее кожа пылала, блестящие волосы дождем рассыпались по спине, ошеломленное наслаждение омывало лицо, пока она трепетала под ним.
Тогда и его глаза затуманились, он задрожал и подхватил ее под бедра. Лила еще крепче стиснула его, и они вместе взмыли в небеса.
Глава 9
Наливая себе кофе, Макс лихо насвистывал задорную песенку про пингвина, вполне соответствующую его настроению. И строил планы. Грандиозные. Поездка по побережью, ужин в уединенном месте, затем долгая романтичная прогулка по пляжу.
Профессор отхлебнул из чашки, ошпарил язык и усмехнулся.
У него роман.
— Ну что ж, очень приятно видеть человека в таком солнечном настроении столь ранним утром, — вплыла в кухню Коко.
Вчера вечером она выкрасила волосы в цвет воронова крыла и была весьма довольна собой.
— Как насчет блинчиков с черникой?
— Вы потрясающе выглядите.
Коко просияла и надела фартук с многочисленными оборками.
— Спасибо, дорогой. Я всегда говорила, что женщина время от времени нуждается в переменах. Чтобы держать мужчин в тонусе.
Достав из буфета большую миску для замешивания теста, оглянулась:
— Должна заметить, Макс, сегодня вы тоже выглядите замечательно. Морской воздух или… или кое-что еще привело вас в гармонию с самим собой.
— Здесь просто чудесно. Никогда не смогу отблагодарить за то, что позволили мне погостить у вас.
— Ерунда.
56 
