66 
Но ее мысли витали далеко от яркого летнего солнца, шепота воды и криков. Она вернулась на восемьдесят лет назад, когда женщины носили длинные элегантные платья и записывали мечты в личные дневники.
Макс тихо подошел сзади и обнял Лилу за талию. Она уютно прислонилась к нему спиной.
— Всегда знала, что она была несчастна, — промолвила Лила. — Чувствовала это. Так же как и безнадежную влюбленность. Но никогда не ощущала, что она боялась. Даже не догадывалась.
— Это случилось давным-давно, Лила.
Макс прижался губами к душистым волосам.
— Миссис Тобиас могла что-то преувеличить. Вспомни, когда все происходило, она была молодой впечатлительной девушкой.
Лила повернулась, затем спокойно и внимательно посмотрела ему в глаза:
— Ты не веришь.
— Верю.
Он провел костяшками пальцев по ее щеке.
— Но невозможно что-либо изменить. И мы ничем не можем ей помочь.
— Можем, как ты не понимаешь? Отыскав ожерелье и дневник. Она, должно быть, описала все, что чувствовала. О чем мечтала и чего страшилась. Она не оставила бы его там, где мог найти Фергус. Раз спрятала изумруды, то и дневник заодно.
— Значит, мы найдем их. Если верить миссис Тобиас, Фергус вернулся раньше, чем ожидала Бьянка. У нее не было возможности вынести драгоценности из дома. Они по-прежнему там, так что это всего лишь вопрос времени, когда мы обнаружим их.
— Но…
Макс покачал головой и обхватил ладонями лицо любимой.
— Не ты ли всегда призывала меня доверять чувствам? Обдумай последовательность событий. Трент появляется в Башнях и влюбляется в Кики, благодаря чему решает отремонтировать и превратить часть особняка в отель. Тут всплывает старая легенда. Как только она становится достоянием общественности, Ливингстон — или Кофилд, или кто он там еще — заболевает навязчивой идеей. Он заигрывает с Амандой, но она уже увлеклась Слоаном, тоже приехавшим сюда из-за Башен. Кофилд вынужден выкрасть бумаги, из-за которых вовлекает в это дело меня. Ты, как рыбу, вылавливаешь меня из моря и привозишь к себе. С тех пор мы вместе раскрывали части головоломки: нашли фотографию изумрудов, определили местонахождение женщины, работавшей у Бьянки, и она подтвердила, что хозяйка спрятала ожерелье в доме. Все взаимосвязано, каждый шаг. Думаешь, мы сумели бы продвинуться так далеко, если не нам суждено найти изумруды?
Лила сжала его запястья, взгляд заметно смягчился.
— Я вас обожаю, профессор. Немного оптимистичной логики — именно то, что необходимо мне прямо сейчас.
— Тогда еще добавлю: считаю, что следующим шагом должен стать поиск художника.
— Кристиана? Но как?
— Предоставь это мне.
— Ладно.
Обняв Макса, Лила положила голову на надежное плечо.
— Есть еще одна связь. Тебе может показаться, что она появилась ниоткуда, но я не перестаю размышлять об этом.
— Расскажи.
— Несколько месяцев назад Трент гулял на утесах и нашел Фреда. Мы так и не смогли выяснить, что щенок делал там в полном одиночестве. Этот случай заставил меня вспомнить о маленькой собачке Бьянки, которую она принесла своим детям и из-за которой так ужасно поругалась с Фергусом за день до смерти. Интересно, что случилось с тем щенком.
Лила глубоко вздохнула.
— Иногда я думаю о малышах Бьянки. Трудно вообразить дедушку маленьким мальчиком. Я ведь никогда не знала его, потому что он умер до моего рождения. Но могу представить, как горюющий малыш стоит возле комнаты умершей матери. И это разбивает мне сердце.
— Ш-ш-ш.
Макс крепче сжал ее.
— Давай лучше считать, что Бьянка обрела со своим художником хоть немного счастья. Разве невозможно представить, как она бежит к нему на утесы, украв несколько солнечных часов и найдя тихое местечко, где нет никого, кроме них?
— Конечно, возможно.
Лила уткнулась ему в шею.
— Конечно. Наверное, именно поэтому я люблю сидеть в башне. Бьянка не всегда чувствовала себя там несчастной, нет, только не когда мечтала о возлюбленном.
— И, если есть в жизни справедливость, они теперь вместе.
Лила отклонила голову назад и взглянула на Макса.
— Да, я действительно обожаю тебя. А теперь скажи, почему бы нам не поплескаться в бассейне? Хочу поплавать с тобой, ведь это не вопрос жизни или смерти.
Он поцеловал ее в лоб.
— С удовольствием.
Она не просто плавала. Макс ни разу не видел никого, кто мог бы фактически спать на воде. А Лила могла — глаза удобно закрыты темными очками, тело полностью расслаблено. Два крошечных лоскутка ткани леопардовой расцветки, надетые Лилой, подняли давление в крови Макса… да и каждого мужчины в радиусе ста ярдов. Но она дрейфовала, неспешно двигая руками, иногда лениво переворачиваясь на бок, и волосы струились вокруг лица. Время от времени сплетала с ним пальцы или обвивала за шею, доверяя ему удерживать себя на плаву.
66 
