17 
— Если ты действительно ничего больше не хочешь, мы можем уйти и выпить по чашечке кофе где-нибудь в более спокойном месте, — предложил он.
Софи благодарно посмотрела на него, и глаза ее так сияли, что Ив с трудом подавил желание сжать ее в объятиях.
— Да,— тихо ответила она,— с удовольствием.
Сказать, будто она удивилась, догадавшись, что Ив ведет ее к себе домой, было бы преувеличением. Однако сердце ее забилось чаще, когда они с тихой тенистой улицы свернули к стоявшему в глубине сада великолепному старинному особняку.
— О, Ив! — не удержалась от восторженного восклицания Софи.— Какой красивый дом!
— Правда?— отозвался очень довольный Ив.— Я сам им занимался. Снаружи все осталось, как было когда-то. А внутри пришлось повозиться, чтобы, не повредив старины, приспособить все к современным условиям.
Он провел ее в дом по широкой лестнице, и перед изумленным взором Софи открылась анфилада высоких комнат, обставленных с безупречным вкусом.
— Устраивайся здесь поудобнее,— сказал Ив, подводя ее к мягкому креслу в просторной гостиной.— Отдохни, пока я приготовлю кофе.
— А можно... можно мне с тобой? — неуверенно попросила Софи.
Вместо ответа Ив, улыбнувшись, обнял ее одной рукой за плечи и увлек за собой в блестевшую чистотой вполне современную кухню.
Пока он, стоя к ней спиной, колдовал над плитой, Софи откровенно разглядывала его, и это повергало ее в трепетный восторг, заставляя предвкушать невероятное блаженство. Спина его, очень широкая на уровне плеч, постепенно сужалась к тонкой, почти как у женщины, талии. Ноги были стройными и длинными, бедра — узкими. И она очень хорошо помнила, какой гладкой и теплой была его смуглая кожа, целовать и ласкать которую, было поистине наслаждением. Ей нестерпимо хотелось подойти к нему, обвить руками, потихонечку вытащить рубашку из брюк...
— Что с тобой? Что-нибудь не так?— встревоженно повернулся Ив, услышав ее сдавленный стон.
— Нет... нет, все в порядке,— с трудом выдавила она.
— Кофе готов! — торжественно объявил Ив.
Однако, наливая в чашки дымящийся напиток, он продолжал поглядывать на нее с некоторым недоумением. Но Софи уже приняла решение. За исполненные восторга и томления минуты, которые она провела, наблюдая за ним, буквально впитывая в себя каждое движение его великолепного тела, она осознала, что то, чего ей сейчас так мучительно и страстно хотелось, определенно не было чашечкой кофе.
— Нет...— отрицательно замотала она головой, не в силах противиться властному велению звенящего от возбуждения тела.— Я... я не хочу кофе...— Она на секунду запнулась, а затем с трогательной откровенностью призналась: — Я... я тебя хочу.
— О Боже! Что же я такое совершил, чтобы получить в награду тебя? — простонал Ив, сжимая ее в объятиях с такой страстью, что у Софи не осталось ни малейших сомнений в том, насколько совпадают их желания. — Ты даже не представляешь, как я хочу тебя! Сейчас же, сию минуту...
— А ты докажи! — совсем уж бесстыдно улыбаясь, потребовала Софи, обвивая руками его шею и изо всех сил прижимаясь к широкой груди.
Краем сознания она смутно помнила о необходимости что-то ему сказать, что-то с ним обсудить, однако сейчас было чересчур много других, более важных и более срочных мыслей и желаний. Честно говоря, единственное, на чем она была в состоянии сосредоточиться сейчас, так это на том чудесном мгновении, когда она, наконец, ощутит его внутри себя.
Спальня, куда он отнес ее на руках, была обставлена с тем же безукоризненным вкусом, что и гостиная. Среди несколько тяжеловесной по современным представлениям, но гармонично подобранной мебели середины прошлого века выделялась огромная кровать старинного резного дуба.
Ив бережно опустил ее на это роскошное ложе и не спеша, стараясь насладиться каждым мгновением, принялся освобождать от нехитрых одежд. Потом он посчитал справедливым предоставить и ей возможность испытать такое же наслаждение и лишь постанывал, когда её пальцы прикасались к особо чувствительным местам его тела.
Наконец настал долгожданный миг, когда их жаждущие горячие тела слились, и для обоих не осталось в мире ничего, кроме всепоглощающей страсти обладать друг другом.
Лишь позднее, когда они, на время пресытившись любовью, лежали рядом, обессиленные, Софи расслабленно проговорила:
— Эта кровать... Она как-то располагает к любви. — Ее вдруг кольнула мысль, что, скорее всего, она была не первой женщиной, кого он дарил здесь любовью. И, постаравшись отогнать это ужасное подозрение, она торопливо добавила: — Ты сам ее отыскал?
17 
