28 
В деревне ни одна знахарка не стала меня слушать, но Нуала Риордан пошла со мной, и сейчас она с братом Томасом. Я дрожу в страхе за наши души: она опевает его словами дьявола, поит его грязными чаями, прикладывая горячий компресс из морских водорослей к его ране. По-моему, было бы лучше, если бы он умер, чем его излечит дьявол.
Брат Синестус Тор, Колину, июнь 1768
Я свернула на нашу темную подъездную дорожку и почувствовала, как с дрожанием остановился мотор Das Boot. Что за ночь. Это было невероятно. Но сейчас я должна была войти в дом, позвонить Эойф и сказать ей, что я попросила Киллиана позвать Кьярана.
Я почти достигла своей парадной двери с ключами в руке, когда внезапно алкоголь, который я выпила, вернулся в мой мозг. Ошеломленная, я зашаталась на дороге. Боже мой, заклинание Киллиана закончилось… Что, если оно работало только тогда, когда я вела машину? Я снова была пьяной.
В доме я сбросила свои вещи на пол и буквально поползла наверх до своей комнаты. Как много я выпила? Больше, чем когда-либо в своей жизни. В животе было странное ощущение, и я начала жалеть, что пила виски-сауэр.
Десять минут спустя я с головокружением лежала в своей кровати, чуть ли не плача. Комната качалась взад и вперед, как будто я была на море, я чувствовала себя разбитой, но мне нужно было встать приблизительно через шесть часов, чтобы пойти в школу.
Спустя некоторое время, я поняла, что тупой, тяжелый стук, который я чувствовала в своей голове, исходил снизу, кто-то барабанил во входную дверь. Боже мой, кто это может быть? Я попыталась сосредоточить свои чувства, чтобы узнать, но не смогла. Я начала паниковать. Потом я услышала, как открылась парадная дверь (закрыла ли я ее?) и кто-то заторопился вверх по лестнице.
– Морган! – вскричал Хантер перед тем, как открыл дверь в мою комнату. Я глупо смотрела на него, в то время как он навис над моей кроватью. – Где ты была? Я послал тебе ведьмовское сообщение, я звонил тебе домой. Ты думаешь, это – игра? Ты думаешь…
– Я пыталась звонить тебе раньше! – сказала я хриплым голосом. – Твой телефон был занят! – Вдруг тошнота усилилась: мой желудок предупреждал меня, что меня скоро вырвет. Я в ужасе уставилась на Хантера, затем бросилась к ванной, которую делила с Мэри-Кей. Только бы добраться до туалета перед тем, как все, что я съела и выпила за этот вечер, окажется снаружи.
Рвота – самая отвратительная вещь, что можно придумать. Я спустила воду в туалете после первого раза, но потом меня рвало снова и снова, мышцы живота были напряжены. Я чувствовала, как разорвались маленькие сосуды вокруг глаз, и мне хотелось плакать, но я не могла.
Хуже просто рвоты, только рвота на глазах того, кого ты отчаянно любишь и с кем сейчас не вместе. Я не слышала, что он последовал за мной, но когда я почувствовала, как сильные, нежные руки Хантера осторожно перекидают мои длинные волосы назад, мое лицо залило слезами. Он отвел их от моего лица, когда меня рвало, затем, когда я осела рядом с унитазом, он отошел на некоторое время, чтобы намочить полотенце холодной водой. Он проводил им по моему лицу, пока я сидела со слезами унижения в глазах.
– Боже мой, – страдая, пробормотала я.
– Ты можешь встать? – Его гнев рассеялся. Я кивнула, и Хантер помог мне добраться до раковины, где я, дрожа и с пустым чувством внутри, три раза почистила свои зубы. Он снова намочил полотенце, и, мягко прижимая его, стал протирать мое лицо и шею под волосами. Чувство, что вызывали эти движения, было невероятным.
Чувствуя себя полностью побежденной, без надежды на спасение, я пробралась назад в свою комнату и свернулась на кровати. Вдруг я поняла, что на мне только трусики «Чудо-Женщина», которые Бри в шутку подарила мне месяц назад, и изношенная толстовка моего папы с логотипом Массачусетского технологичного института. Хантер просмотрел мои вещи в шкафу, после чего он достал застиранную футболку для регби с длинными рукавами. Он деловито подошел ко мне, снял с меня толстовку, затем надел на меня эту рубашку, помогая вставить мои руки в рукава.
Затем он оставил мою спальню, и я боком проскользнула в мою прохладную удобную кровать, чувствуя себя полностью униженной. Прежде Хантер и я были довольно близки, наши руки были под рубашками друг друга, но он никогда не видел меня в одних трусиках «Чудо-Женщина».
Хантер вернулся в мою комнату, держа банку холодного имбирного эля. Он налил его в стакан и помог мне сесть снова, чтобы я могла попить. Это была нирвана.
28 
