очень нудно 
47 
— Нет, — возражаю я, удивляясь своей твердости. — Ничего не изменится, Дуглас. Потому что все это ни к чему. — Я сказала это. Теперь пути назад нет.
Дуглас замирает.
— То есть как… ни к чему? Что ты имеешь в виду?
Снимаю с пальца кольцо.
— Ты очень красиво сделал мне предложение, Дуглас. Я в жизни этого не забуду, но…
Дуглас порывисто обхватывает мою руку и сжимает пальцы.
— Опомнись, милая! Из-за глупой игры, из-за того, что я не заметил твоего крошечного шрама, ты ломаешь нам обоим жизнь!
Качаю головой.
— Я бы сломала ее, если бы сейчас притворилась счастливой и вышла бы за тебя. Через год-другой мы осточертели бы друг другу, как Томас с Патрицией.
— Кэтлин!.. — взмаливается Дуглас.
Поворачиваю голову и смотрю ему прямо в глаза.
— Хочешь знать всю-всю правду? Только предупреждаю: тебе это не понравится.
Дуглас непонимающе моргает, на миг задумывается и кивает.
— Да, я хочу знать все.
— Последние дни я хожу с разбитым сердцем. Убеждаю себя, что это временно, но покой все не приходит, а тот, о ком я думаю день и ночь, как будто следует за мной по пятам… Я повсюду его вижу.
Дуглас медленно разжимает пальцы, и кольцо выпадает из моей руки. Ни он, ни я не спешим его поднять.
— У тебя появился другой? — Голос Дугласа звучит глухо и убито.
Нервно смеюсь.
— Нет. — Меня охватывает безудержное лихорадочное волнение. — Он мелькнул в моей жизни вспышкой на ночном небе. И исчез.
Дуглас долго сидит неподвижно, потом вскакивает, засовывает руки в карманы и принимается ходить прямо передо мной взад-вперед. — Я не понимаю ровным счетом ничего. Ты отказываешься выходить за меня замуж, потому что вчера я не заметил твоего шрама, и тут же говоришь, что дело вовсе не в нем, а в какой-то вспышке! По-моему, один из нас сошел с ума!
Киваю.
— Я даже знаю кто. Я.
— Кто этот тип? Какого черта ему от тебя надо?! И уверена ли ты, что у него в отношении тебя серьезные намерения?
— У него нет никаких намерений, — спокойно говорю я. — Мы были знакомы всего день, потом не виделись три года, немыслимым образом снова встретились и разошлись. Он не желает меня видеть и знать. Но тогда, несколько лет назад, по-моему, любил этот мой шрам…
Дуглас резко останавливается и наклоняет вперед голову.
— Я ни-че-го не понимаю.
Грустно улыбаюсь.
— Если честно, я тоже. Но знаю, что поступаю правильно.
— Постой… Послушай.
— Нет, Дуглас, — не терпящим возражений тоном произношу я. — Все кончено. Прости меня. Пожалуйста, прости. — Встаю с кровати. — Если ты не возражаешь, я хотела бы привести себя в порядок.
Дуглас стоит будто окаменелый. Мне безумно его жаль, и я сделала бы все, что в моих силах, чтобы облегчить его участь, но ему не поможешь ничем.
— Прошу тебя, уходи… — шепчу я, глядя в пол. — Ты еще встретишь умную добрую женщину — и все будет хорошо. Я, быть может, не достойна тебя…
— Ты!.. — слетает с губ Дугласа отчаянный крик.
— Уходи, — твердо повторяю я.
Странно, мне теперь и легко, и тягостно. Тягостно оттого, что рядом никогда не будет Эдвина и по моей милости страдает Дуглас. А легко оттого, что я больше не связана с ним обязательствами, которые не в состоянии выполнить, и могу не играть роли счастливой невесты. Моя семья реагирует на новость о моем расставании с Дугласом вполне спокойно, наверное потому, что я никогда не посвящала родственников в подробности нашего романа и, по счастью, не успела рассказать о помолвке. Мама, когда я звоню ей, предлагает:
— Если тебе одиноко, приезжай к нам сегодня на ужин. Повидаешься с Гвен и Питером — они обещали нас навестить.
— Нет, спасибо, — говорю я, не горя желанием общаться с сестрой. Мы с ней очень разные и никогда не дружили. — Как-нибудь в другой раз. У меня на вечер уже есть планы.
— Смотри сама. И не вешай носа.
— Не волнуйся.
Никаких планов у меня, если честно, нет. Мэгги давно забыла о намерении дать от ворот поворот бойфрендам и ждать единственного и сегодня ужинает с Фэрроу. Сижу одна в своей квартире и поглядываю в окно, но вид любимой улицы не радует.
Около восьми звонит телефон. На мгновение задумываюсь, стоит ли отвечать, но все же снимаю трубку.
— Кэтлин! — раздается плаксивый голос Барбары. — Что случилось?
— Привет, Барбара, — отвечаю я, чувствуя себя вдвойне виноватой. — Трудно объяснить. Просто так будет лучше, в том числе и для Дугласа. Поверь.
47 
