50 
— Чтоб тебя акула съела! — выкрикнула Молли, кипя от гнева. Она была почти уверена, что никто не услышит, и это придало ей смелости. Надо было как-то выпустить пар. — А если акула не доберется до тебя, это сделаю я, потому что сейчас тебе нечем оправдаться в том, что ты снова бросил меня одну в нашу брачную ночь!
Вито неслышно выскользнул из густой тени за прудом и застыл в круге падающего из спальни света. Рубашка была распахнута и открывала смуглую волосатую грудь, длинные стройные ноги в узких светлых джинсах уверенно попирали землю.
Молли застыла как зачарованная, а Вито дружелюбно улыбнулся и подошел ближе.
— Вот так-то лучше, Молли. Это мне гораздо больше нравится. Не люблю, когда ты дуешься, прячешь лицо, отворачиваешься. Ты так никогда раньше не поступала — наоборот, сразу выкладывала все, что у тебя на уме. Пожалуй, ты — единственная женщина, которая посылает меня куда подальше, если сердится, и кричит, если я не хочу ее слушать, — еще шире улыбнулся он. — Это и привлекает меня в тебе.
— Правда? — шепнула Молли, не в силах сдержать бешеный галоп сердца в ответ на его неотразимую улыбку. — А я-то думала, что ты от этого опять сбежишь в джунгли Индонезии.
Изогнутая бровь Вито удивленно приподнялась, темные глаза с нескрываемым восхищением взирали на обнаженное тело Молли.
— Надо же, все, что мне нужно, уже здесь… И никаких саронгов.
Только тут до Молли дошло, что она расхаживает перед Вито в чем мать родила. Она как ошпаренная ринулась назад, под одеяло.
Вито коротко рассмеялся и залез в постель следом за ней, спокойный, как хищник, возвращающийся в логово. Весь он, от горящих темно-золотых глаз до сладострастного изгиба чувственного рта, излучал завораживающее вожделение.
— Очень рад, что за десять минут ты успела соскучиться без меня. Это служит прекрасным поводом снова лечь с тобой в постель, — заявил он, прижимаясь к Молли сзади и одним будоражаще-страстным движением обнимая ее.
Глава десятая
— Девочку назовем Кристабель, мальчика — Джаспер. В нашей семье детям всегда дают редкие имена, — сообщил Молли Вито.
— Просто удивительно, что ты решился взять в жены самую обычную Мэри, которую все называют Молли. — Она обхватила руками колени, упираясь ступнями в скрытую под водой ступеньку. Сидя на берегу пруда, Молли блаженно подставляла голую спину ласковым лучам солнца и нежилась в теплой воде.
Вито нырнул, стремительно пересек пруд под водой и вынырнул рядом с Молли.
— Но крещена ты все-таки Мэри Эрментрудой. — Он рассмеялся, видя, как она поморщилась.
— Хорошее имя, основательное, хоть и редкое.
Как только он подошел ближе, Молли скользнула в воду. Он подхватил ее на руки, поддержал, обвил ее ноги вокруг своей талии. Она положила лову ему на плечо, нежно, слегка прикусила гладкую, покрытую каплями воды кожу, потом, словно извиняясь за причиненную боль, мягко прижалась губами к укушенному месту.
— Три недели в раю… Я думал, мы оба будем нa стену лезть от скуки, но сейчас мне не хочется, чтобы эти три недели кончались, — сказал Вито.
Да, не стоило бы напоминать ей, что нынче вечером они улетают домой. Молли крепче прижалась к нему в порыве внезапно нахлынувшей нежности и подумала, что яркий солнечный свет, играющий на воде пруда, потускнел бы от сравнения с ослепительным, невозможным счастьем, наполнявшим каждый прожитый на Карвальо-Кай день.
— Ты будешь чудесной мамой, сага. Прижмешь дитя к себе, если расквасит нос или разобьет коленку, за успех наградишь лучистой улыбкой, пожалеешь при неудаче, — говорил Вито, неся ее в постель. — И еще ты никогда не утратишь своего простодушия: ты всегда наивно полагаешь, что все на свете такое, каким кажется.
Он поцеловал ее, и у нее зашлось сердце. Она приникла к нему, обласкивая трепетными руками каждую частичку любимого тела; она чувствовала, как нарастает и захлестывает ее возбуждение. С жадным стоном Вито обнял ее, и вот его язык уже проник между ее раскрытыми в нетерпеливом ожидании губами…
Полтора часа спустя она неторопливо вышла из ванной, насухо растираясь Полотенцем. «Три недели в раю», — со счастливой улыбкой вспомнила она. Для мужчины совсем неплохая оценка медового месяца. Когда им хотелось переменить обстановку, они отправлялись на какой-нибудь другой остров. Ловили рыбу, купались, загорали, подолгу сидели за столом, никуда не спеша, а йотом занимались любовью. Иногда, захваченные неожиданным порывом страсти, они забывали о еде, а иногда разговаривали всю ночь напролет.
50 
