6 
Но Майкла уже не переделаешь, и я начала самую настоящую охоту. Естественно так, чтобы никто об этом не догадался. Еще не хватало, чтобы пошли слухи, что я без ума влюбилась и бегаю за мужчиной! Как бы Майк ни сторонился общества, он был вынужден хоть где-то бывать, и я прикладывала максимум усилий, чтобы оказываться в том же самом месте в то же самое время. Это было нетрудно. У меня масса знакомых и друзей в Лондоне, и никто не удивлялся тому, что девушка вроде меня стремится к бурным развлечениям.
Два с половиной года я блистала на приемах и участвовала в благотворительных аукционах, посещала все театральные премьеры и скучнейшие выставки. Два с половиной года я поддерживала все знакомства, с помощью которых я могла лишний раз встретиться с Майком. Два с половиной года я стоически выдерживала атаки поклонников, среди которых попадались весьма достойные и красивые молодые люди. Два с половиной года я испытывала терпение отца, желавшего удачно выдать меня замуж. Но любовь моя за это время не уменьшилась, а разгорелась с новой силой. И когда я поняла, что не в состоянии больше терпеть, я отважилась на решительный шаг.
Что я потеряю, спросила я себя, если признаюсь ему? Он должен знать, что творится в моем сердце, потому что иначе я просто лопну. Он джентльмен, и мне нечего бояться. Нет ничего ужасного в том, чтобы самой сделать первый шаг. Может быть, мое чувство не так уж безответно, как мне кажется. Вокруг меня все время толпятся мужчины, и Майкл просто не пожелал присоединиться к ним. Он слишком гордый, независимый и застенчивый. Я обязана ему помочь.
Вот так рассуждала я примерно месяц и оказалась на удивление права. Я решила признаться во всем Майклу на приеме у Агаты Саутгемптон. Она обычно приглашает массу людей, и мне будет легко затеряться в толпе и подкараулить Майкла. Фоссеты – давние друзья Агаты, и я не сомневалась, что Майк будет присутствовать на торжестве.
Все оказалось не так просто. Как только я переступила порог бальной залы ее особняка на Гровер-авеню, меня окружили поклонники. Был и Роджер Айкис, и Сэм, и Тимоти, и еще какой-то высоченный блондин, чье имя вылетело у меня из головы. В любое другое время я была бы на седьмом небе от счастья. Приятный вечер в окружении приятных мужчин на виду у всех незамужних девиц Лондона. Что может быть прекраснее? Но, как назло, мне как воздух было необходимо одиночество. Что толку выслеживать Майкла, если за мной самой наблюдают настороженно и восхищенно?
Только к концу вечера мне удалось незаметно проскользнуть на балкон, где полчаса назад скрылся Майк. Я не сомневалась, что он там один. В крайнем случае, с приятелем. За два с половиной года я выучила, что он никогда не позволяет себе компрометировать даму, уединяясь с ней. Бывало, конечно, что дамы сами искали его общества (как, например, сейчас я), но он изящно избавлялся от всех преследований.
Но от меня ему убежать не удалось. Куда с балкона убежишь?
По правде говоря, мне показалось, что мое появление не привело его в восторг. Но одно удовольствие иметь дело с истинным джентльменом – Майк и глазом не моргнул, когда я нахально встала рядом с ним. Не знаю, откуда у меня взялись силы сказать ему все, что я сказала. Робкой меня не назовешь, но я уже успела заметить, что в его присутствии я теряю дар речи и становлюсь похожей на воспитанницу закрытого католического колледжа… Тогда я прилагала усилия, чтобы смотреть куда угодно, но только не на него. Темное небо без единой звезды, редкие фонари в парке Агаты Саутгемптон, деревянные балконные перила, каменная кладка пола – я все изучила досконально, пока мой язык безудержно выбалтывал мои сердечные тайны. Стоило мне только взглянуть на Майка, все, меня прошибал холодный пот и появлялось заикание.
К тому же он ничем мне не помог. Если бы я призналась в любви тому же Тимоти или Сэму, они бы упали на колени и принялись бы целовать мои ноги. От Майкла я, естественно, не ждала такого. Но и стоять истуканом ему тоже было непозволительно. Но он стоял и хлопал длиннющими ресницами, и у него было такое выражение лица, что мне хотелось залепить ему пощечину.
Какое счастье, что я этого не сделала. Потому что как только я закончила, он… он… При воспоминании об этом мне хочется смеяться как сумасшедшей! Майк любит меня! Майкл Фоссет сам сказал, что любит меня и хочет на мне жениться! Я была права – неуверенность в себе мешала ему первому заговорить со мной о любви. Я – блестящая Вероника Маунтрой, первая красавица Лондона, богатая невеста и завидная партия. А он всего лишь заурядный историк, не достойный такого счастья. Его собственные слова. Дурачок! Он – самый замечательный мужчина на свете! Не так богат, как папа, конечно, но моих денег с лихвой хватит на двоих. Майка не должно это угнетать. При мысли о том, что все два с половиной года, что я терзалась от неразделенной любви, он просто был ослеплен моей красотой, меня тянет выцарапать его прекрасные глаза. Зачем они ему, если он настолько слеп?
6 
