Пролог

Ярко освещенный зал ресторана заполняли дамы и господа, собравшиеся на торжественный обед по случаю открытия Центра искусств. Новый Орлеан давно не видел столь пышного зрелища. Весь цвет города был здесь. Представители власти, бизнесмены, писатели и художники восседали за богато сервированными столиками, обмениваясь впечатлениями и вкушая изысканные блюда. Обнаженные плечи, бриллианты и жемчуга, богатые туалеты, элегантные смокинги, сияющие радостью лица, – да, праздник, безусловно, удался! И среди всего этого великолепия особое внимание обращала на себя известная красавица, дочь богатого промышленника Диана Сазерленд. С нее просто глаз не спускали.

Энтони Кабрера Родригес не мог понять, что на него нашло, – почему уже в течение часа он наблюдает за этой женщиной. Она совсем не в его вкусе.

Наваждение какое-то. Было бы на что смотреть, думал он, хмуря лоб. Высокая, стройная, гибкая. Но на его изощренный вкус – слишком худая. Хотя, надо признать, высокая грудь и изгиб ягодиц под шелковой изумрудного цвета юбкой были достойны внимания.

Энтони предпочитал голубоглазых блондинок с кожей молочного цвета. А у этой красавицы кожа золотилась от загара, и глаза – серого цвета – казались серебристыми. Сочетание впечатляющее, однако, опять же, не его тип.

Когда она наклоняла голову, короткие рыжевато-каштановые волосы падали на лицо. Гордо поднятая голова, слишком уж вежливая улыбка, как будто приклеенная к губам… Энтони прищурился. Его всегда раздражали такие женщины. Золотистая кожа, волосы, отливающие янтарным огнем… а под всем этим – Снежная королева, высокомерная и холодная.

…Она напоминала ему-то время, которое он забыл. Или думал, что забыл.

Энтони отогнал видение и переключил внимание на спутника ледяной принцессы. Эту породу он тоже знал: счастливчик из числа избранных. Надо было видеть, как он ее обхаживает. Сначала на идиотском приеме, а потом здесь, на обеде. Принцесса откровенно скучала. И ей было наплевать, что все это видят.

Ничего удивительного. Женщины ее общественного положения часто ведут себя именно так. И особенно те, которые знают, что они красивы и желанны.

Вот она я, как будто написано на их холодных лицах. Решила почтить вас своим присутствием. Можете прыгать от радости. Только не думайте, что мне ваше общество столь же приятно…

– Тони? Я к тебе обращаюсь…

Сам того не желая, он весь напрягся. Он бы сграбастал ее в объятия и целовал бы эти высокомерные губы, пока они не нальются желанием. Он бы увел ее отсюда, забрал бы к себе в самолет и в темной кабине, на высоте в двадцать тысяч футов, сорвал бы с нее изумрудное платье. Ее груди легли бы в его ладони. Он овладел бы ею раз. Другой. Третий. Он бы любил ее до тех пор, пока она не поняла, что это такое – быть живой женщиной, из плоти и крови.

– Энтони! Да что такое с тобой?!

Его руку накрыла изящная ручка с алыми наманикюренными ногтями.

– Эрика. – Ему стоило некоторых усилий улыбнуться голубоглазой блондинке именно того типа, который всегда его привлекал. Сидя рядом, она смотрела на него как на умалишенного.

– Любимая, – он сжал женщине руку.

– Прости. Я задумался. «Блуждая мыслью в дальних далях, за миллионы миль отсюда…»

Блондинка улыбнулась, но одними губами. Взгляд ее оставался суровым.

– Да неужели? А мне показалось, что все-таки ближе… вокруг красотки за тем столом. Ты обо мне совершенно забыл.

– Разве забудет прилив луну? – Энтони придвинулся к ней поближе.

– Я свое дело сделал: отсидел, как положено, на Новоорлеанском фестивале фольклорного танца. Как ты думаешь, будет очень невежливо по отношению к организаторам, если мы с тобой тихо уйдем отсюда и заберемся в какое-нибудь уединенное местечко?

Он увидел, как глаза Эрики загорелись. Такой уж у него суматошный бизнес – приходится ездить по всему миру, и в каждом городе находятся женщины, очень красивые женщины, которые млеют от счастья, если он обращает на них внимание, и бросаются ему в объятия даже в том случае, когда он ясно дает им понять, – а он всегда дает им это понять, – что их связь будет недолгой. «Ты слишком самонадеян, Тони, – как-то сказала ему одна из его многочисленных женщин, пытаясь при этом смеяться.

– Хотя, с другой стороны, каким ты еще можешь быть при твоих внешних данных и с твоими деньгами?!»

Внешность ему досталась действительно неординарная – единственный дар от родителей, которых Энтони не знал. Что касается денег… здесь он ничем никому не обязан. Все, что есть у него сейчас, добыто тяжелым трудом. Ему не в чем оправдываться. Этому он научился давно. Научился у женщины с лицом ангела и сердцем шлюхи.

  1