очень нудно 
95 
Несколько известных мадам, как мужского, так и женского пола, разместили в то время свои заведения на Армур-авеню. Фрэнки Райт, «эта славная старушка» 70-х, расположилась между Восемнадцатой и Девятнадцатой улицами, продолжая называть свое заведение «Библиотекой» и лелеять свои книги с неразрезанными страницами. Большому Джиму Колоссимо принадлежало два борделя – «Виктория» на углу Армур– и Арчер-авеню, которыми управлял Сэм Хэйр, и «Саратога» на Двадцать второй улице, которой управлял молодой гангстер из Нью-Йорка по имени Джонни Торрио, которого Колоссимо вывез с собой в 1908 году в качестве телохранителя. «Виктория» получила свое название в честь жены Колоссимо, Виктории Мореско, которая и открыла его в конце 80-х годов XIX века.
На углу Армур-авеню и Девятнадцатой улицы, напротив Клоповника, находился еще один замечательный салун под названием «Ведро крови»; а между Каллертон и Двадцать второй улицей находились заведения Фрэнка Даго, Евы Лоури, еще один кабак Ван Бивера и дом Черного Мая, поставлявшего белым светлокожих негритянок, где проводились самые зверские представления, какие когда-либо видели Соединенные Штаты. Салун и танцевальный зал «Серебряный доллар», принадлежавший Джеки Адлеру и Гарри Хопкинсу, тоже находился в том же доме на Армур-авеню, как и салун-бордель Джорджа Литла, «Империал», и знаменитый «Дом всех народов», где было два входа – двудолларовый и пятидолларовый.
Однако работали и там и там одни и те же девушки. Находились на Армур-авеню и два японских и два китайских борделя, куда пускали только белых. Считалось, что проститутки с Востока не в силах выносить суровый чикагский климат, а потому зимой они работали в длинном шерстяном белье. Неподалеку от Двадцать первой улицы находился дом терпимости под названием «Почему бы и нет?» – возможно, в память Роджера Планта из «Под ивой». Хозяина этого кабака, Джона Питта, в 1907 году арестовали и оштрафовали на четыреста долларов по жалобе одной девушки, которую он, по ее словам, насильно удерживал в борделе в течение года и заставлял вести аморальный образ жизни.
– Из дома меня за это время выпускали всего несколько раз, – заявляла она в полиции, – и даже тогда не одну. За мной постоянно следили. Мне было всего семнадцать лет, когда меня заманил туда человек, которого я считала порядочным. Питт не отдавал мне ни копейки из того, что я зарабатывала, утверждая, что он все кладет в банк на мое имя.
По части методов ведения дела публичные дома Прибрежного района не особенно отличались от ранних борделей на Кларк-стрит и Таможенной площади. В нескольких из заведений высшего класса, особенно в клубе «Эверли», мужчина мог считать себя в безопасности, пока тратил там достаточно денег, но в большинстве борделей посетителя все равно грабили при первой же возможности. В рамках подготовки жертву сначала опаивали, подмешивая в вино или пиво морфин. Этот способ использовали очень часто, потому что принято было считать, что, если отраву подать таким образом, ее не обнаружит вскрытие. Крепкие напитки в борделях были запрещены, их можно было получить лишь в нескольких местах, но везде продавалось вино, и везде, кроме клуба «Эверли», – пиво. Последнее продавалось в невероятных количествах. В 1910 году, по приблизительным подсчетам, всего в борделях было продано более семи миллионов бутылок. Этот напиток мадам покупали цента по четыре за бутылку, а продавали по цене от двадцати пяти центов до доллара. Так называемое «шампанское», которое подавали в борделях, стоило от двенадцати до шестнадцати долларов за дюжину, а продавалось по три – пять долларов за бутылку.
Несколько владельцев больших домов терпимости, особенно Эд Вейсс, Вик Шоу и Джорджи Спенсер, содержали небольшие, от трех до пяти музыкантов, оркестры для развлечения своих гостей; только в клубе «Эверли» оркестров было два. А уж «профессор» – музыкант, игравший на пианино или банджо, имелся в каждом заведении района.
10
Расследование, предпринятое Чикагской комиссией по нравам в 1910 году, установило, что средний возраст проститутки составлял двадцать три с половиной года и что срок профессиональной деятельности девушки в заведениях высшего ранга редко превышал пять лет. После этого девушка перемещалась в более низкопробные заведения, затем – на улицу или в задние комнаты салунов, а в конце – в такие заведения, как «Джунгли» или «Клоповник». Вследствие такой текучки, которую воротилы бизнеса цинично называли «рынком», им постоянно требовались свежие кадры, и поставка новых девушек, призванная удовлетворять постоянный спрос и наполнять бордели свежими и привлекательными девочками, стала прибыльным бизнесом многочисленных банд сутенеров, которые орудовали не только в Чикаго, но и в других городах Америки. Факт существования какой-то всеобщей организации сутенеров никогда не был установлен, но часто было видно, что банды из разных городов пользуются одними и теми же методами и ведут совместную деятельность и что девушек часто перевозят по всем Соединенным Штатам. За исключением некоторых выдающихся личностей, покровительство властей, которое покупали владельцы борделей, редко распространялось на сутенеров-рабовладельцев; даже политиков приводила в ужас подобная деятельность. Но, несмотря на усилия полицейских всей страны, контролировать этот бизнес не удавалось до тех пор, пока за дело не взялось федеральное правительство, пользуясь для борьбы сначала законами об иммиграции, а затем – Актом Манна от 1910 года.
95 
