120 
Теперь они достигли равнин почти у самого подножия Мела. Даже в лунном свете были ясно различимы аккуратные чёрные многоугольники выжженных полей. Крестьяне всегда тщательно следили, чтобы огонь не вышел из под контроля. Кто знает, что он тогда спалит? Наконец, они добрались до последнего не выжженного поля. Оно по традиции звалось «Королём». Обычно, когда жгли Короля, половина деревни собиралась туда, чтобы поймать кроликов, бегущих от огня. Это должно было случиться сегодня, но все были заняты… другими делами.
Курятники и свинарники располагались прямо над полем, выше по склону. Считалось, что Король такой урожайный, потому что их владельцам было проще опорожнять тачки с навозом на Короля, нежели тащить их ещё куда-то.
Тиффани и Престон приземлились около свинарников, под обычный истерический визг поросят, которые, вне зависимости от того, что на самом деле происходит, полагали, будто весь мир только и думает, как бы распилить их на полутуши.
Тиффани принюхалась. Воняло свиньями, однако она был уверена, полностью уверена, что сможет учуять призрака, когда и если он объявится здесь. Свиньи, как ни крути, пахли естественно; призрак же, со своей стороны, вонял так, что свиньи показались бы рядом с ним просто фиалками. Тиффани поёжилась. Ветер пробирал до костей.
— Ты уверена, что сможешь убить его? — прошептал Престон.
— Думаю, я могу принудить его к самоубийству. Но, Престон, я строго воспрещаю тебе оказывать мне какую-либо помощь.
— Извини, — возразил Престон, — но я временный уполномоченный представитель властей, не забыла? Ты не имеешь права приказывать мне, мисс Болит, если не возражаешь, конечно.
— Хочешь сказать, твоё чувство долга и необходимость подчиняться начальству означают, что ты обязан вмешаться?
— Ну, да, мисс, — признал Престон. — А также ещё кое-какие соображения.
— Тогда ты нужен мне, Престон, действительно нужен. Я думаю, что справлюсь сама, но, если ты поможешь, это многое упростит. Мне нужно, чтоб ты…
Она была почти уверена, что призрак не сможет подслушать, но всё равно понизила голос почти до шёпота, и Престон выслушал её, не моргнув глазом. А потом просто сказал:
— Звучит несложно, мисс. Ты можешь положиться на мои временные полномочия.
— Фуу! Как я сюда попал?
Нечто серое, липкое, отчаянно воняющее свиным навозом и пивом попыталось подняться, опираясь на стенку свинарника. Тиффани знала, что это Роланд, но лишь потому, что сразу два жениха, вышвырнутых в свинарник одновременно были бы крайне маловероятны. Он поднимался, словно некая тварь из болота, обтекая…. ну, просто обтекая, неважно, чем. Не стоит вдаваться в детали. От него со шмяканьем отваливались куски, лучше не думать, чего.
Он икнул.
— У меня в спальне откуда-то взялась огромная свинья, а ещё я потерял штаны, — сказал Роланд, его голос звучал невнятно под воздействием алкоголя. Молодой Барон огляделся, и на него снизошло не столько озарение, сколько разрыхление: — Я не у себя в спальне, кажется? — пробормотал он и сполз обратно в навоз.
Она почуяла призрака. Его запах выделялся среди запахов свинарника, словно лиса среди кур. А потом призрак заговорил, голосом, полным ужаса и гниения: Я чую тебя, ведьма, и других тоже. Мне на них плевать, но это тело… не слишком прочное, и у него есть свои потребности. Я же силён. Я иду. Ты не сможешь спасти всех. Сомневаюсь, что твоя дьявольская метла сможет унести четверых. Кого ты оставишь? Может, лучше оставить всех? Докучливую конкурентку, парня, отвергшего тебя, и навязчивого юношу? О, я знаю, как ты мыслишь, ведьма!
«Но ведь я так не думаю, — сказала себе Тиффани. — Да, мне понравился Роланд в свинарнике, но ведь люди не просто люди, они люди в определённых обстоятельствах».
Но не ты. Ты вообще уже не человек.
Рядом с ней, с ужасным хлюпающим звуком Престон вытащил Роланда из свинарника, невзирая на протесты свиноматки. Как им обоим повезло, что они не слышат этого ужасного голоса.
Она задумалась. Четверо? Докучливая конкурентка? Но ведь здесь только она, Роланд и Престон, так?
Тиффани посмотрела на дальний конец поля, накрытый лунной тенью от замка. И увидела быстро бегущую к ним белую человеческую фигурку.
Видимо, это Летиция. Никто, кроме неё, не мог постоянно излучать такой белый свет. Разум Тиффани лихорадочно занялся тактической алгеброй.
120 
