ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я понятия не имела, как я этого добьюсь. Не знала, кто признает, что я могу помочь.

Конечно, у школы была толпа. Группа из примерно тридцати человек взрослых стояла перед школой на траве, и Бад Диаборн, шериф, разговаривал с Энди на передней лужайке. Начальная школа «Бетти Форд» — я тоже в нее ходила, но здание было относительно новое, простое и одноэтажное, в главном корпусе располагались администрация, детский сад, первые классы и кафетерий. В крыле направо размещались вторые классы, налево — третьи. За школой на большой игровой площадке стояло маленькое рекреационное здание, к нему вела мощеная тропа. Оно использовалось для занятий физкультурой в плохую погоду.

Конечно, флагштоки перед школой — один для американского флага, другой для флага Луизианы. Я любила проезжать мимо в такие дни, как сегодня, когда они хлопают на ветру. Я любила думать о детках внутри, занятых своими ребячьими делами. Но сейчас флаги убрали, и лишь тросы дрожали на жестком ветру. Зеленый школьный газон пестрел обертками от конфет и смятыми листами из тетрадей. Школьная уборщица, Мэдлин Пеппер (ее всегда называли «мисс Мэдди»), сидела на пластиковом стуле прямо рядом с дверью, и тележка ее стояла рядом с ней. Мисс Мэдди была очень неторопливой женщиной — в смысле сообразительности, — но усердным работником, и стопроцентно надежным. И выглядела она почти так же, как в мои школьные годы: высокая, крепкая и белая — с длинным шлейфом крашеных платиновых волос. И курила сигарету. Директриса, миссис Гарфилд, вела с мисс Мэдди постоянные бои из-за этой привычки, и эти бои мисс Мэдди неизменно выигрывала. Она курила на улице, но курила. Сегодня миссис Гарфилд было не до дурной привычки мисс Мэдди. Миссис Гарфилд, жена священника методистстко-епископальной церкви, была одета в кремового цвета деловой костюм, простые чулки и черные туфли. Она была в таком же напряжении, как мисс Мэдди, и гораздо сильнее старалась это скрыть.

Я протолкалась через толпу, не очень понимая, как приступить к тому, что я должна сделать.

Энди увидел меня первым и тронул Бада Диаборна за плечо. Бад держал возле уха сотовый телефон, я кивнула им. Шериф Диаборн не был моим другом — он был другом моего отца, но для меня у него никогда времени не находилось. Шериф делил всех людей на две категории: нарушившие закон и подлежащие аресту, и не нарушившие и не подлежащие. (Из последних большинство тех, кого пока просто на нарушении закона не поймали — так считал Бад.) Я попадала куда-то в середину: он чувствовал, что в чем-то я виновна, но не мог понять, в чем.

Энди тоже не особенно меня любил, но он верил. Почти незаметно он мотнул головой влево. Я не очень хорошо видела лицо Бада Диаборна, но плечи его напряглись в гневе, он чуть подался вперед, и вся поза говорила, что он ярится на своего детектива.

Я пробилась из толпы озабоченных и любопытствующих граждан, обогнула крыло третьих классов и оказалась во дворе школы. Игровая площадка размером с половину футбольного поля была огорожена, ворота обычным образом заперты цепью с висячим замком. Его сняли — очевидно, для удобства поисков. Я увидела Кевина Приора, — молодого тощего патрульного, который всегда выигрывал гонку «К4» на фестивале азалий, — он нагнулся, вглядываясь в водосток на той стороне улицы. Трава в канаве была высокая, и форменные штаны Кевина украсила желтая пыльца. Его напарница Кения, столь же упитанная, насколько Кевин тощий, стояла у конца квартала, вертя головой и сканируя окрестные дворы не хуже радара.

Школа занимала целый квартал жилого района. Все дома вокруг были скромными строениями на скромных участках — округа, где во дворах баскетбольные щиты и велосипеды, лающие собаки, подъездные дорожки, очерченные мелом.

Сегодня все было засыпано светлым желтым порошком — самое начало времени цветения и разлета пыльцы. Если с утра помыть машину на подъездной дорожке, возле ливневого стока образуется желтое кольцо. Брюхо у кошек тоже отсвечивает желтым, а у собак желтые лапы. А у людей, у каждого второго — красные глаза и пакет салфеток в руках.

  25