очень нудно 
28 
Да, искушение было велико. Но искушение грозило обернуться безумием и потерей остатков самоуважения.
— Пусть нам хорошо в постели, но это не основание для брака!
— Разве нет? По мне — лучшего основания быть не может.
— Но мы даже не нравимся друг другу, кроме как в сексуальном плане.
— Какая разница? — Сантос лениво пожал плечами. — Я знаю много пар, которые терпеть друг друга не могут, но остаются вместе из-за сложившегося стиля жизни или потому, что один дает другому возможность жить, как ему нравится.
— И этого тебе было бы достаточно?
— Для начала — очень даже.
Для начала.
Но что дальше? Когда первая волна безудержной страсти схлынет? Не он ли открыто заявлял, что не верит в любовь?
— Почему ты не веришь в любовь? — ляпнула она, не сумев справиться с любопытством, и сразу покраснела от собственной бесцеремонности.
Сантос же, если и смутился ее вопросом, то не подал виду.
— Я не видел доказательств ее существования.
— Не может быть! — Нельзя дожить до тридцати трех лет, не столкнувшись с любовью хоть в какой-то ее форме. — Ты должен был!
— Должен? — Ирония его голоса совсем ей не понравилась.
— Наверняка твои родители…
Сантос усмехнулся.
— Уж точно не мои родители. Они тоже принадлежат к числу пар, которым для создания новой жизни любовь не понадобилась.
— Твоя мать должна была тебя любить, — рискнула предположить Алекса. Мрачный взгляд, который бросил на нее Сантос, не предвещал ничего хорошего.
— Даже если мать задержалась при мне достаточно долго, чтобы узнать меня, сомневаюсь, что ее чувства хоть отдаленно напоминали материнские.
— Но она была твоей матерью!
— Она всего лишь меня родила.
Если за каменной маской, в которую обратилось лицо Сантоса, и скрывались какие-то чувства, демонстрировать их он не спешил.
— А твой отец?
Алекса со страхом ждала ответа. Она подозревала, что с отцом у него отношения тоже не сложились. Никто не превратился бы в такого циника, как Сантос, без достаточных на то оснований.
— Отец? — От его горького смеха Алекса сжалась. — Сомневаюсь, что матушка знала, кто мой отец. Предлагался добрый десяток кандидатов на выбор. Но кто бы он ни был, ребенок его не интересовал.
Сантос говорил безразличным тоном, словно рассказывал о ком-то постороннем. Он всем своим видом давал понять, что не примет сочувствия. Алекса боялась прикоснуться к нему. Не знала, какой окажется ее собственная реакция на это прикосновение. Риск слишком велик.
Она неожиданно вспомнила, зачем Сантос вообще сюда явился. Хладнокровное заявление, сделанное им по прибытии.
Я пришел за тобой…
Вполне возможно, что он увезет ее с собой силой. Человек, открыто заявляющий о желании заключить брак по расчету с представительницей семьи Монтекью…
— Мы провели замечательную ночь вместе. Но это была всего одна ночь, которая закончилась, и повторять которую я не собираюсь.
Его приподнятые брови свидетельствовали о том, что он ставит ее утверждение под сомнение. Алекса упрямо вздернула подбородок.
— Я не выйду за тебя. Не хочу иметь с тобой ничего общего.
— Лгунья, — мягко укорил он. — Посмотри, что случилось, когда я поцеловал тебя.
— Случилась обычная страсть, с любовью ничего общего не имеющая.
— А тебе для брака нужна любовь?
— Да! Да, нужна!
— Прости, милая, любовь я предложить тебе не могу. Но мы можем заключить сделку куда лучше…
— А я не хочу. Мне ничего от тебя не нужно. Что? — спросила она, увидев, как угрожающе сошлись на переносице черные брови. — Что я такого сказала?
— Тогда предлагаю тебе поговорить об этом с отцом.
— С отцом?
Какая связь между этими двумя мужчинами?
— Если ты действительно не знаешь всех обстоятельств, он тебе расскажет. Ему будет проще объяснить.
— И не собираюсь. Он не может сказать ничего такого, что заставит меня выйти за тебя замуж.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Сантосу понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Кто бы мог подумать, что Алекса окажется таким крепким орешком.
— Ты знаешь, почему я собирался жениться на Натали?
— Конечно. Ты пожелал основать династию Кордеро.
Ей вдруг представился мальчик, которому Сантос стал бы отцом. Ребенок, не унаследовавший холодного цинизма отца, не отрицающий существование любви.
28 
