очень нудно 
79 
— Побереги их, сынок. Они не только грациозные, но и добрые… И выносливые… Я не знаю ни одной взращенной на равнине лошади, которая могла бы перенести то, что перенесли они.
— Они славятся выносливостью, верностью и мужеством, — заметила Виллоу.
— Как же арабы добились этого?
— Довольно жестокими способами, — ответила Виллоу, глядя на то, как важно прохаживается среди кобыл Измаил и как мало они обращают на него внимания. — В течение многих столетий шейхи выгоняли племенных кобыл в пустыню, где они находились без воды до тех пор, пока не обезумеют от жажды. Затем их направляли к оазису.
Калеб перевел взгляд на Виллоу, привлеченный какими-то особыми теплыми тонами в ее голосе во время рассказа о любимых лошадях.
— Завидя воду, лошади бросались к ней со всех ног, — продолжала Виллоу. — И когда до воды оставалась какая-нибудь сотня ярдов, раздавался звук военной трубы… На племя брали только тех кобыл, которые поворачивали от воды и устремлялись к хозяину.
Калеб посмотрел снова на арабских скакунов, как бы оценивая метод шейхов. Испытание действительно было жестоким, но результаты превосходны. Даже измотанные многими милями и сутками тяжелой дороги, лошади оставались элегантными, бдительными, быстрыми. Если бы сейчас Виллоу оседлала одну из кобыл и приказала ей снова подняться на перевал, кобыла послушно отправилась бы и шла до тех пор, пока не упала.
Этим арабские скакуны напоминали свою хозяйку. Несгибаемость — качество, которое он любил в лошадях. Он ценил его в мужчине. И превыше всего ставил в женщине.
— Может, идея шейхов была правильной, — предположил Калеб.
— Жестокой для кобыл, — сухо ответила Виллоу.
Калеб улыбнулся и переменил тему разговора.
— Ты когда-нибудь брила мужчину?
— Много раз.
— Очень хорошо. Принеси бритву к бассейну минут через десять. — Калеб резко повернулся, размышляя, почему его расстроило то, что Виллоу брила мужчин и раньше, ведь это было лишь на пользу ему — Я наточил ее, так что не порежь себе пальцы.
— А твое лицо? — невинно спросила она.
Несмотря на раздражение, Калеб улыбнулся. Он через плечо оглянулся на девушку, на которой кроме тонкого одеяла не было никакой другой одежды. Да еще волосы облаком окутывали ее.
— Если ты не порежешь меня, я расчешу тебе волосы.
Виллоу ничего не успела ответить. Калеб быстрым шагом направился к деревьям. Она смотрела ему вслед, думая о том, что ей придется брить обнаженного мужчину в теплом бассейне.
«Он это не имел в виду, — попыталась успокоить себя Виллоу. — Ну конечно же!»
Она пошла к лагерю, остановившись по пути для того, чтобы перевернуть сохнувшую на лугу одежду. Виллоу отогнала Трея от джинсов — высокого мерина, видимо, заинтересовал запах свежевыстиранной одежды. Виллоу его понимала. Одежда, будь она шерстяная или фланелевая, одинаково пахла солнцем и лугом — и еще чуть-чуть лавандой. Она с наслаждением вдохнула эту пьянящую смесь.
Пока Виллоу дошла до лагеря, отыскала складную бритву и снова пересекла луг, прошло более десяти минут. Виллоу босиком миновала лес, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на острые камни, и, увидев блеснувший между камнями бассейн, остановилась.
Калеб все еще находился в воде.
— Калеб, — окликнула она. — Ты готов?
— Конечно. Подходи к дальней точке бассейна.
Виллоу медленно приблизилась к воде. Калеб в противоположном конце бассейна сидел на каменном выступе, который образовывал нечто вроде скамейки. Прямо позади него в бассейн низвергалась струя, отчего вода вокруг Калеба кипела и бурлила. Уровень воды доходил ему до груди.
— Ты хочешь выбраться? — спросила Виллоу.
— Я не возражал бы, но боюсь, что ты вся румянцем зальешься, — спокойно ответил Калеб.
— О! — У Виллоу перехватило дыхание. — Мне уйти, пока ты завернешься в одеяло? — предложила она.
— Не стоит. Вода скрывает меня надежнее одеяла.
Виллоу хотела что-то сказать, но у нее пересохло в горле. Прокашлявшись, она крикнула:
— Калеб!
— Гм?
— Я н-никогда не была… — Виллоу запнулась, вспомнив, что она выдает себя за замужнюю женщину. Если сказать Калебу, что она никогда не была рядом с обнаженным мужчиной, он может задать множество вопросов по поводу ее замужества. — То есть я уже давно…
— Не брила мужчину? — закончил за нее Калеб. — Не беспокойся, душа моя. Я буду сидеть смирно.
79 
