19 
– Я был уверен, что у вас есть такой камень, – прервал он ее в очередной раз. Его глаза сузились, и, судя по движению его губ, он готов был зарычать на Фейт.
Рука Рея скользнула под куртку. В тоне Иванова ему послышалось нечто более опасное, чем настойчивость. Это самый настоящий гнев, за которым может последовать что угодно.
– Тот, кто вас уверил в этом, ошибался, – сказала спокойным тоном Фейт. – Я хотела бы иметь такой великолепный рубин. Но у меня его нет. – Она махнула рукой. – Как вы сами видите, здесь вам не Тиффани и не Картье.
На какую-то долю секунды Иванов представил, как Фейт будет выглядеть под лезвием его ножа, как она будет истекать кровью и умолять его забрать «Сердце полуночи». Но это удовольствие придется отложить. Ее охрана в полной готовности.
Фейт наблюдала за лицом Иванова и спрашивала себя, что могло стать причиной ярко-красной вспышки на его скулах. Клиент быстро поклонился и направился к двери.
– Полагаю, он не хочет, чтобы я подыскивала подарок его матери, – сухо сказала Фейт Рею.
– Наверное, – согласился он, наблюдая за Ивановым, пока тот не исчез за углом. Только после этого Рей вынул руку из-под куртки. – Похоже, он привык получать что хочет.
– И быстро, – добавила Фейт. – Но если он ищет камень вроде того, о котором говорит, ему придется набраться терпения. – Она оглядела комнату. – У тебя есть пять минут, чтобы допить кофе. А я за это время запру все на замок. Потом ты можешь пойти со мной в офис «Донован интернэшнл» и охранять мою хрупкую жизнь.
* * *
Мужчина держал телефон так, как обычно держат замученную жертву. Пластмасса, к счастью, тверже плоти, это и спасало трубку: ее не вдавили, как сигарные окурки, в пепельницу на столике возле кровати.
– Что значит – у нее нет камня? – прорычал в трубку Тарасов. – Предложи ей больше.
Новая подружка Тарасова лежала рядом с ним; она заворчала и стала заворачиваться в атласные простыни, которые так нежно касались ее грудей. Сегодня ночью ей пришлось потрудиться, чтобы ублажить Тарасова: он вел себя как подросток. Это было трудно и неприятно, порой даже больно, но платил он хорошо. Это не какой-нибудь турист-иностранец, которых она «ловила» в надежде подцепить мужа, который бы увез ее из холодного Санкт-Петербурга под теплое небо другой страны.
Она вела себя достаточно осторожно и не проявляла любопытства к разговору, помешавшему ей спать. Ее не интересовало, как достаются деньги любовнику, на которые он одел ее в русские соболя и итальянскую кожу, в китайские шелка и африканские бриллианты. Она понимала, что чем меньше знает, тем дольше будет жить в роскоши. Или вообще жить.
Во время разговора с Ивановым щеки Тарасова, и без того румяные, еще больше покраснели – от гнева. Глаза стали холодными и безжизненными, как застывшая река. Он вдруг подумал о том, что есть много разных способов убить человека. О чем старался забыть – так это о том, что ему самому один из них придется испытать, если рубин не будет в Эрмитаже через две недели.
– Хоть из-под земли, но доставь мне камень через тринадцать дней. – Тарасов швырнул сотовый телефон на столик возле кровати с такой силой, что мрамор едва не треснул.
Иванов бездумно смотрел на телефон-автомат. Ветер трепал полы его пальто из лоснящейся кожи. Он медленно повесил трубку и принялся набирать номер указательным пальцем. Как только Иванов услышал неторопливый хриплый голос в трубке, он сказал:
– Она отрицает, что у нее есть этот рубин.
За этой фразой в трубке последовала тишина, потом человек на другом конце провода сглотнул.
– Она лжет. Я послал его ей на консигнацию.
– Верни его.
– Она, должно быть, продала его, поэтому и лжет. Уж не хочет ли она выкинуть меня из доли?
– Меня не волнуют твои проблемы. Мы встретимся с тобой через десять дней. Если я к тому времени не получу рубин, то отрежу твой член и запихну тебе в глотку.
– Но я не…
Иванов бросил трубку: его затрясло от желания вцепиться в горло Фейт Донован.
Глава 6
Вид из окна многоэтажного строения открывался на Эллиот-Бей. Ветер подгонял воду в заливе, и все это было так далеко от душных зеленых джунглей Бирмы. Никто не застраховал бы рубин из Бирмы, но этот, кроваво-красный, – то, ради чего можно рисковать жизнью.
– Ты звал меня, мой господин? – нараспев, подражая восточной манере разговора, спросил Уокер, хотя он искал встречи с Арчером, причем немедленно.
19 
