5

Вулф наблюдал, как Джессика стирала, склонившись над корытом под навесом возле дома.

— Надеюсь, ты помнишь, что рубашку ты стираешь, а не просто превращаешь в клочья, — заметил он.

— Я не вижу большой разницы между этими двумя процессами.

— В твоем исполнении разницы действительно нет. Скажите мне, ваша милость, когда слуги выполняли полезную работу в доме лорда Стюарта, чем занимались вы?

— Я читала, играла на скрипке, присматривала за людьми, вышивала…

— Слава богу, — прервал ее Вулф, — это уже что-то полезное. Означает ли это, что ты сможешь зашить рубашку, после того как раздерешь ее по швам под видом стирки?

— Что ты предпочтешь: вышить тебе инициалы, герб или цветы в якобинском стиле? — спросила Джессика радостно.

Вулф издал возглас, выражающий отвращение.

Джессика старалась не поднимать голову от корыта. Она знала, что увидит, если посмотрит на мужа: холодные глаза и суровую складку у рта. Именно таким он был постоянно в течение трех последних дней после того, как он напугал ее, пробежав языком по кончикам обожженных пальцев.

И все эти три дня она ходила с неизменной улыбкой, от которой у нее уже болело лицо.

К сожалению, сейчас болело не только лицо. Она чувствовала себя страшно измотанной, как после путешествия в дилижансе. Если она не качала воду для стирки и полоскания белья, она носила ее бадьей к плите, чтобы согреть. От плиты она тащила бадью под навес, наполняла водой огромное корыто, становилась на колени и начинала тереть и скрести каждую вещь. Обычно лишь на третий или четвертый раз после пристрастного осмотра Вулф был удовлетворен чистотой рубашки.

— Кажется, ты задала бедной рубашке такую трепку, что она больше не выдержит, — сказал Вулф.

— Я так не думаю, мой лорд. Она все еще недостаточно чиста.

— Достаточно, ваша милость. Это моя любимая рубашка. Виллоу сшила мне ее прошлым летом.

Звук разрываемой рубашки заглушил последние слова Вулфа.

— Джессика!

— Ах, ты только взгляни! Можно было надеяться, что образец добродетели выберет материал попрочнее. — Джессика вытащила разорванную рубашку из воды и отжала ее с видимым удовольствием. — Но у нас ничего не пропадет. Из этого можно сделать замечательную тряпку для уборки туалета.

— Ты маленькая ведьма! Да я…

Начатую фразу Вулф завершил проклятьем. Он отскочил в сторону, спасаясь от потока мыльной воды, хлынувшей к его ногам, после того как Джессика приподняла край корыта.

— Прости, ты что-то сказал? — спросила она.

Наступила зловещая пауза, во время которой муж и жена разглядывали друг друга. Затем Вулф улыбнулся. В ответ улыбнулась Джессика.

— Я думаю, что вашей милости пора научиться драить нечто более прочное, чем рубашка, — сказал Вулф.

— Это что же?

— Полы.

Улыбка сошла с лица Джессики, но затем была вновь восстановлена.

  35