10 
Сегодня ее гладко зачесанные назад волосы были аккуратно перехвачены синей лентой. Девушка, взглянув в зеркало, убедилась, что помада лежит ровно, и отправилась в кабинет Мэтта Грэхема.
Завидев ее, Мэри улыбнулась.
– Входи, он ждет тебя.
Констанс вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и только потом увидела нового босса.
Именно в это мгновение девушка поняла значение выражения «кровь застыла в жилах». Ее руки и ноги похолодели, голова закружилась.
Она смотрела на этого человека, отказываясь верить своим глазам. Надежды на то, что он не узнал ее, не было. Девушка заметила, как его зрачки на мгновение сузились, затем снова расширились. Мэтт Грэхем первым пришел в себя и сухо сказал:
– Как я понимаю, вы и есть Констанс Лэтем?
Констанс едва сдержалась, чтобы не броситься наутек, и внезапно охрипшим голосом подтвердила:
– Да.
– В вашем личном деле сказано, что вы специалист по налогам.
– Да…
Девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, а Мэтт насмешливо наблюдал за ее страданиями.
– Если вы действительно специалист по налогам, то чем же вы занимались на прошлой неделе? Или у вас такое хобби? – В его тоне сквозило презрение. – Шпионите за людьми удовольствия ради.
Констанс почувствовала, как запылали щеки. Одна часть ее существа хотела заявить Мэтту, что ее свободное время и хобби его не касаются, а другая понимала, что этот человек имеет полное право требовать объяснений. На его месте она поступила бы точно так же.
Но вот стал бы он что-то объяснять? Да и разве хватило бы у нее смелости держаться так, как теперь держится он?
Решив, что он все же имеет право знать, в чем дело, Констанс, через слово запинаясь и не смея смотреть Мэтту в глаза, пустилась в объяснения.
Он выслушал, не перебивая, после чего язвительно заключил:
– Итак, вы приняли меня за какого-то Керби. Это я понять могу… Хотя, по-моему, ваша сестра должна была снабдить вас его фотографией. Но то, что вы совершенно утратили над собой контроль и обвинили его… Нет, обвинили меня в том, что я извращенец…
Он замолчал, и Констанс затаила дыхание. Ей хватило уже столкновения лицом к лицу с человеком, которого она надеялась больше никогда не увидеть, но еще стоять и выслушивать его претензии… – А вам случайно не пришло в голову, – сердито продолжил он, выдержав паузу, – что если бы на моем месте оказался действительно тот самый Керби, то вы сильно рисковали, выдвигая подобные обвинения? Вы были в доме совершенно одна, а, судя по тому, что вы мне о нем рассказали, он вряд ли спокойно снес бы оскорбление. Ни он, ни любой другой мужчина, – пристально глядя на нее, добавил Мэтт.
Говорит со мной, как с ребенком, горько подумала Констанс. Он явно считает меня безответственной особой, не способной мыслить здраво. Господи, вдруг это отразится на моей карьере?! Разве что святой или инопланетянин смог бы после подобного инцидента непредвзято оценивать мои деловые качества! Однако если он ждет, что я буду извиняться, то ждать ему придется еще долго.
Может, я и виновата в том, что приняла его за другого и незаслуженно оскорбила, но в том, что произошло потом, моей вины нет. Зато я отвечала ему, зато я превратила его своеобразную попытку поквитаться со мной в нечто более интимное…
Мэтт вывел Констанс из задумчивости, заговорив о работе. Его интересовали некоторые аспекты налогообложения.
– На следующей неделе я жду от вас подробного отчета, – закончил он и знаком дал понять, что больше не задерживает ее.
Когда Констанс уже взялась за ручку двери, Мэтт холодно спросил:
– Что вы сделали с пленками?
Не оборачиваясь, она сдавленно ответила:
– Я сожгла их, не проявляя, как только узнала, что вы не мистер Керби.
Почему его так волнуют эти пленки? – спрашивала себя Констанс, возвращаясь в свой кабинет. Может, он пытается защитить ту замужнюю женщину, которая приезжала к нему?
Констанс чуть не плакала от досады, что судьба жестоко посмеялась над ней. И так на сердце лежал камень после всей этой некрасивой истории, нет, надо же случиться, что ей теперь работать с человеком, которого она оскорбила! К тому же он будет относиться к ней предвзято!
И в довершение всего…
И в довершение всего, Констанс, пока Мэтт ее распекал, поймала себя на том, что ничего не может с собой поделать и смотрит на его губы, вспоминая тот поцелуй и страстно, до дрожи, желая повторения этого волшебного мига.
10 
