5

Энтони казалось, что он вдруг выпал из действительности и зажил в мире воображаемом, в давно угасшей, но внезапно воскресшей мечте. Просыпаться по утрам стало вдруг на диво легко и волнительно, при мысли о грядущем сладко замирало сердце. Задумываться же о том, что ждет впереди, серьезнее было тревожно и страшно. Никогда прежде он не чувствовал себя в одно и то же время настолько счастливым и таким беспредельно несчастным.

К удивительной Синтии влекло неудержимо. Будь она безмозглой кокеткой типа Эрнестин и ее многочисленных подруг, он вряд ли предложил бы ей встретиться. Синтия же держалась с достоинством, смотрела на собеседника прямо – не из-под опущенных ресниц, – ясным взглядом и не хлопала глазами. И, казалось, всегда знает, о чем говорит. Все это в сочетании с девической стройностью, легкостью поступи, милым лицом и сине-зелеными, точно море, глазами, околдовывало, как бессмертное творение великого живописца или бетховенская соната, услышать которую жаждешь вновь и вновь.

Энтони восхищало в ней все. Не аристократически маленькие, но с изящными длинными пальцами и продолговатыми аккуратно обработанными ногтями руки. Такими, наверное, удобно делать все, за что ни возьмись. Работать за компьютером, готовить праздничный ужин, ласкать любимого или пеленать ребенка… Волосы Синтии были светло-русые и густые. Она утягивала их сзади в тугой узел, отчего лицо казалось невообразимо нежным и женственным. Если бы не упрямый гордо приподнятый подбородок, было бы вообще невозможно представить, что это сказочное создание живет без мужской опеки и самостоятельно зарабатывает на жизнь.

Наверное, сама того не ведая, Синтия умеет творить чудеса. Во всяком случае, в жизни Энтони с ее появлением все перевернулось вверх дном. Он вдруг понял, что в попытке сбежать от бед в личной жизни, он чересчур увлекся работой, что, если теперь же не остановится и не поразмыслит, как быть дальше, вскоре вовсе перестанет быть собой. И вспомнил, что когда-то так любил природу, поэзию, искусство, шутки, смех… В нем вдруг ожило все то, без чего он в былые времена не мыслил жизни.

Как же поздно Синтия ему повстречалась! Сколь несвоевременно спутала чувства и мысли!

Он знал, что их знакомство не продлится долго. Ни на миг не забывал об обязанностях, которые, исполняя сыновний долг, добровольно на себя взял. Сознавал, что подарить Синтии радость любви суждено не ему. Оттого безгранично мучился.

Нельзя было назначать вторую встречу. Синтия горячо доказывала, что ей удобно жить так – довольствоваться работой, учебой да нечастыми выходами в свет. Сама же – Энтони чувствовал – подсознательно ждала того, кто поможет ей от чего-то спастись. Быть может, от какой-то былой беды. Сильная духом, она ждала мужественно, без слез. Пытаясь радоваться тому, что есть теперь. И могла подсознательно решить, что он и есть ее спаситель.

О, как жестока порою жизнь! За возможность быть с такой женщиной, как Синтия, Энтони отдал бы все, что нажил опостылевшим трудом. Увы, подобное счастье не купить за роскошную квартиру и столь обожаемую некоторыми дорогую мебель…

Проведя руками по волосам и хмурясь, Энтони достал сигарету и вдруг взглянул на нее, точно на опасного врага. Тебе это ужасно не идет, прозвучал в голове напевный голос Синтии. Неужели правда? – задался он вопросом. Вызывать отвращение такой вот глупостью?.. Нет уж… Я безумно хочу ей нравиться. Пусть впереди у нас всего единственная встреча. Пусть ничего серьезного никогда не будет…

Он положил сигарету на стол. Есть не было охоты, но после тренировки подкрепиться следовало. Придвинув к себе телефон, Энтони только было собрался набрать номер ближайшего итальянского ресторанчика, чтобы заказать пиццу, когда тишину в огромной квартире пронзил неожиданный звонок.

Энтони поднял трубку не сразу. Некоторое время смотрел на нее, внутренне переключаясь со светлых мыслей о Синтии и настраиваясь на совсем иной лад.

– Алло?

– Почему так долго не отвечаешь? – с ходу начала допрос Эрнестин. – Ты там что, не один? Доволен, что жена уехала, и веселишься с грязной девкой? А? Небось каждый день приводишь новую?

  23