очень нудно 
37 
– До сих пор любишь театр и Шекспира? – спросил он. – Наверное, и стихи пишешь, как в прежние времена?
Джулиана кивнула.
– Разумеется. От подобных болезней лекарств нет.
Энтони провел рукой по лицу.
– Да уж. Неизлечимых недугов в жизни хоть отбавляй.
Джулиана как-то странно на него посмотрела. Будто желая за что-то извиниться. Или чего-то боясь. Энтони отмахнулся от нелепой мысли. В таком состоянии чего только ни померещится, подумал он.
– Садись же. – Джулиана указала на диван и кресла. – Куда хочешь. А я все же принесу чай. За чаем беседовать уютнее и проще. – Она странно хихикнула, будто сказав что-то невпопад, и быстро шмыгнула из комнаты.
Энтони опустился в кресло, раздумывая, не отвлек ли он Уорренов от каких-нибудь семейных дел и не лучше ли извиниться и уйти. Может, дело в том, что Джулиана теперь другая, а я приехал к той, прежней? – мелькнуло в начинавшей болеть голове. Или виной всему моя взвинченность?
Джулиана не заставила себя долго ждать. Вскоре вернулась с двумя чашками чая на подносе и пастилой в коробке. Кофейный столик стоял у окна. Энтони встал и перенес его к дивану.
– Какой ты галантный и внимательный! – воскликнула Джулиана, опуская поднос на стол и садясь на диван. – Бенджамин не догадался бы помочь. – Она засмеялась, взмахивая руками. – Это лет семьдесят назад мужчины окружали женщин заботой. Теперь все равны.
Казалось, она тянет время. Энтони кашлянул и снова сказал:
– Джулиана, ведь мы знакомы сто лет. Если я мешаю, если явился не вовремя, пожалуйста, скажи прямо. Поговорим в другой раз.
Она взяла его за руку, набрала полную грудь воздуха, вдруг посерьезнела и произнесла на выдохе:
– Нет, прошу тебя. Не обращай внимания… Знаешь, я очень рада, что ты приехал именно к нам. Я… – Она замолчала, с чувством, будто что-то говоря, пожала его руку и отпустила. – Что у тебя стряслось? Рассказывай.
Именно с этих слов начинались их беседы десяток лет назад. «Что у тебя стряслось? Рассказывай». Наконец отбросив сомнения еще и потому, что лицо Джулианы приняло прежнее внимательно-спокойное выражение, Энтони тяжко вздохнул, сделал глоток чая, дабы собраться с мыслями, и заговорил:
– Видишь ли, я оказался в немыслимом положении. Как дурак влюбился, хоть и не имею на это права.
– Не имеешь права влюбиться? – осторожно спросила Джулиана. – Разве такое бывает?
– Еще и как бывает. С Эрнестин меня связывает отнюдь не любовь. А чувство долга, что порою сильнее всего прочего на свете.
– Чувство долга? – на ее молочно-белой коже между темно-медными бровями затемнели две складочки.
– Началась эта история давно – можно сказать, еще в восемьдесят втором году: у моего отца появился новый напарник, Эдвард Стейнер. Мне тогда было всего восемь лет.
Взгляд Джулианы становился все более сосредоточенным, морщинки не исчезали.
– Твой отец… Насколько я помню, ты не любил говорить об отце, – пробормотала она.
– Тогда мне было слишком больно о нем вспоминать.
– А теперь?
– Теперь прошло довольно много времени. Да и я повзрослел.
– Где он работал?
– В отделе убийств полиции Нью-Йорка, – произнес Энтони, рассеянным движением беря чашку.
Джулиана без слов прижала руку к губам.
– Работать с Эдвардом Стейнером они начали в страшную пору. Дел было множество, мы с матерью тогда почти не видели отца. С первых же дней они с Эдвардом стали друг другу, как братья. Несколько лет спустя в городе появился маньяк. Окровавленных жертв находили то в Бруклине, то в Манхэттене, то в Бронксе. К поиску психопата подключилось даже ФБР. По прошествии полумесяца убийца позвонил моему отцу и пригрозил, что, если тот немедленно не оставит это дело, он доберется до меня и моей матери. Отец срочно отправил нас к своим родителям в Балтимор, но ненормальный позвонил на следующий же день и сказал, что знает, где мы. К дому бабушки с дедушкой, откуда нам запретили выходить, приставили вооруженную охрану. С тех пор маньяк связывался с отцом регулярно целую неделю. Вычислить, откуда он звонил, не могли и самые мозговитые специалисты Бюро. – Энтони вздохнул и поставил чашку на место, так и не отпив чая.
– Какой кошмар, – прошептала бледная как полотно Джулиана.
– М-да. – Энтони мрачно кивнул. – Отец, как потом рассказывал, пытался разгадать загадку чокнутого круглые сутки, почти перестал есть и спать. И однажды в полночь нашел-таки ответ. Не желая терять ни минуты, он тотчас отправился туда, где, по его расчетам, должен был прятаться убийца. Тот его, представь себе, ждал.
37 
