ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>

Легенда о седьмой деве

Очень интересно >>>>>




  50  

— Что, кофе крепковат? Простите, не рассчитала. Скоро отпущу. Но скажите, Лиза, — дама А впервые за весь разговор… да что там — впервые за все годы их общения, назвала её так здесь, в подземелье, где царила суровая дисциплина, — что у вас на душе? Вижу, вы беспокоитесь.

— Я… мне… — на неё вдруг накатила идиотская храбрость, — хочу спросить то же, что и эта дурочка сегодня. Да, случайно услышала, извините, на мгновение показалось, что вы увидели в ней преемницу для… в общем, показалось. Так вот, мы все должны время от времени задавать себе эти вопросы. Зачем нужен Орден?

— Чтобы собирать, передавать и охранять знания.

— Но знания наши, секреты, усилия — для чего?

— Мы хотим сделать мир лучше.

— Магия существует? — Да.

— Но почему же сегодня вы не сказали ей?

— Что?

— Правду.

— Лиза-Лиза. Повторюсь: что вас беспокоит?

— Я вижу наши финансовые документы. Доходы растут, тиражи высоки, как никогда, но почему страна, избранная пристанищем, стремительно катится в пропасть? Сначала развалилась на куски, теперь и части её рушатся. Либо мы действуем неправильно, либо усилия Ордена вообще ничего не стоят. Мы слишком озабочены собственными целями, главный жупел — утечка информации. «Ах, наши тайны, ах, не дай бог намекнуть на сакральное в беседе с непосвященным!» Мы похожи на человека, который тщится донести стакан воды, не расплескав, в то время как вокруг нарастает землетрясение.

— Вы мыслите категориями однодневки, которая, увидев закат, воображает, что мир погибает. Как наследник мшелоимца, что поселился в доме, набитом хламом, и не желает ничего выбрасывать, предпочитаете задыхаться, задыхаться, пока горы мусора не погребут вас. Нужно расчистить эту землю, прежде чем строить новое общество.

Дама В почувствовала, что ей не хватает воздуха, но сестра заметила её тревогу и сбавила напор:

— Успокойтесь, Лиза. Ещё не сейчас, не при нашей с вами жизни, но победа близка. Мы в нескольких шагах от власти, не только тайной, но и открытой. Что же до секретов и стакана воды… Нет, мы похож и на того, кто несёт зажженную свечу по дну пустого бассейна[6] Святой Екатерины. Только бассейн этот бесконечен, по крайней мере не на единственную жизнь, и человек борется с ветром вечности, с собственными трясущимися руками и даже со своим — живым — человеческим — дыханием. Кроме сбережения пламени, одно только важно: когда остановится его сердце, свечу примет другой. И огромная воля требуется, не только чтобы нести и охранять, но и чтобы вовремя отдать, разжать хватку и уступить миссию следующему, тому, кто сильней. Не погубить дело слабостью. А вы устали, очень устали, Лиза. Я отпущу вас, скоро. Будет маленький низкий домик, и сад, и сколько угодно свободного времени. Идите. И помните…

Дама В, уже направившаяся к выходу, обернулась.

— Помните: «Два врага есть у женщины, два врага — время и правда. Я обманываю и смеюсь над ними, но только до тех пор, пока не ослабею».

Когда за ней закрылась дверь, дама подошла к портрету Джейн Остин и с усилием сдвинула его. За ним обнаружился пульт. Она поколдовала над кнопками, потом передвинула Основательницу на место.

— Лиза-Лиза, — шёпот её отозвался смертной тоской, так что Жакоб, смирно сидевший на одной из рам, забеспокоился и жалобно засвистел — дьюу, дьюу.


Рудина брела, держась за стену, ей хотелось как можно скорей подняться наверх, но сердце совсем обезумело, и тяжелое тело дрожало каждой клеточкой.

Вызвала лифт, но кабина, оставленная ею на этом уровне, поехала откуда-то сверху, и каждое мгновение задержки усиливало панику. Наконец двери раздвинулись, Рудина вошла и поскорее нажала нужную цифру. Забилась в самый угол, чтобы перед лицом остался максимум свободного пространства — ей достаточно близко увидеть стену, чтобы начать задыхаться. Медленно начала обратный отсчёт, стараясь не частить:

— Шесть-де-сят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…

Клаустрофобию она приобрела в юности, довольно невинным образом. Жарким, сказочно далёким студенческим летом отправилась с однокурсниками в пеший поход по Крыму. Рюкзаки, костры, гитары — тогда это казалось настоящей романтикой. Экипированы были кое-как, но Лизе от дядюшки-геолога достался и спальник, и крошечная палатка, пожалуй, меньше, чем одноместная — узкая, будто чехол от лодки.

Где-то в районе Симеиза к ним присоединилась Лялька — крупная широкоплечая девушка, смешливая, кудрявая и ласковая, хотя габариты подразумевали некоторую грубоватость. Но Лялька была томная, как корова, любила обниматься со всеми без разбора, укладывала тяжелую голову девочкам на колени, загребала их большими загорелыми руками, покрытыми густым персиковым пушком. Больше молчала, вздыхала, чисто пахла здоровым животным и морем. К вечеру выяснилось, что нет у неё даже спальника, и чуть захмелевшая от дешевого сладкого вина Лиза пригласила сиротку к себе переночевать.


  50