16 
– На плечо! – Восемь винтовок взвились в воздух. – Приготовиться! – Винтовки, прижатые к розовым щекам восьми молоденьких солдат, нацелились на Элизабет и янки.
– Огонь!
– Отставить! – прокричал курьер, осадив своего коня не более чем в футе от шеренги стрелков. Быстро спешившись, он отдал честь начальнику караула и взволнованно произнес: – Генерал Ли сдался! Война окончена! Конфедерация пала!
Ошеломленные солдаты опустили винтовки. Начальник караула читал депешу. Курьер выступил вперед, посмотрел на долговязого мужчину и спросил:
– Вы тот самый шпион северян, что выдавал себя за полковника Джима Андервуда?
– Да, тот самый, – ответил янки и улыбнулся, поняв, что из присутствующих здесь офицеров он старший по званию. Он был старшим среди всего командного состава лагеря.
Побежденный офицер южан, развязывая руки янки-победителя, вежливо обратился к нему с вопросом:
– Сэр, а как быть с заключенной женщиной? Остается ли в силе приказ о ее казни?
– А в чем она обвиняется? – спросил янки.
– В убийстве, сэр.
Янки с трудом сдерживал улыбку. Вот, оказывается, в чем дело. Эта прелестная маленькая убийца каким-то образом прознала о том, что война окончена. Все это время она знала, что на рассвете придет депеша и он, именно он, будет судить ее, именно от него будет зависеть ее судьба.
Вот почему она с такой готовностью пала в его объятия. Позволила любить себя ночь напролет, чтобы спасти свою прелестную порочную головку. Она была обольстительна, эта коварная кокетка! А он-то подумал было, что она девственница…
– Я решу этот вопрос, майор. – Янки отпустил офицера и повернулся к Элизабет.
Она с яростью смотрела на него. Он никак не мог понять, почему Элизабет так разгневалась. Она стиснула зубы и свирепо смотрела ему прямо в глаза.
«Он знал, – думала она. – Этот бессовестный шпион-северянин знал, что война окончена, поэтому вел себя как герой. Поэтому он не боялся смерти. Он знал, что не умрет! Знал, что его никто никогда не расстреляет.
Всю эту проклятую ночь он знал, что в лагерь придет депеша о поражении Ли и что он будет в безопасности. Он убеждал меня в том, что это последняя ночь в нашей жизни, просто-напросто для того, чтобы меня соблазнить».
Элизабет смерила взглядом высокого темноволосого мужчину, с которым только что занималась любовью. Он ехидно улыбнулся и покачал головой.
– Вы знали об этом, не правда ли, моя милая?
– Нет, – сердито ответила Элизабет. – А вот вы знали! Гнусный обманщик!
Часть вторая
Глава 7
Нью-Йорк
Осень 1868 года
Веселый детский смех нарушил тишину сентябрьского утра. Элизабет Монтбло оторвала глаза от книги и улыбнулась. Бенджамин Кертэн, стараясь изо всех сил, прыгал через скакалку, его золотистые кудри развевались по ветру.
Прелестное румяное личико мальчика светилось здоровьем и радостью, огромные зеленые глаза сияли от счастья.
– Посмотрите, пожалуйста, мисс Монтбло, – обратился к Элизабет семилетний малыш.
Она закрыла книгу и подняла голову.
Подражая своему старшему брату Дэниелу, Бенджамин пытался перепрыгнуть через скакалку со скрещенными руками. Неловкие ножки мальчика тут же запутались в петле скакалки, и он упал. Элизабет встала и направилась к нему.
– Ничего страшного, – крикнул мальчишка, тотчас вскочил на ноги и принялся отряхивать испачканные брючки. – У меня все равно получится.
– У тебя никогда ничего не получится, – съязвил его брат Дэниел. Он стоял, прислонившись к высокому каменному забору, окружавшему школьный двор, на шее у него висела скакалка. Самодовольно улыбнувшись, Дэниел крикнул: – Брось, Бэни! Ты такой неуклюжий.
– Все у него получится, – вступилась Элизабет, ей так и хотелось оттаскать Дэниела за ухо.
Натянув на плечи шерстяную шаль, она вновь уселась на каменные ступени и открыла книгу.
Безусловно, братья Кертэны были самыми красивыми детьми в Болтвудской школе. В Нью-Йорке эта школа считалась лучшим учебным заведением для мальчиков от пяти до пятнадцати лет.
Элизабет улыбнулась, вспомнив то солнечное сентябрьское утро 1866 года, когда она взволнованно поднималась по каменным ступеням Болтвуда. Ей предстояло впервые войти в класс в качестве учительницы. Старинное трехэтажное здание из красного кирпича устрашающе смотрело на нее своими бесчисленными окнами.
Тяжело вздохнув, она одолела последнюю ступень лестницы и вошла под величественные своды учебного заведения, славящегося своими именитыми педагогами. Элизабет была первой женщиной-преподавателем, переступившим порог Болтвуда. Она благодарила судьбу за эту счастливую возможность и в то же время беспокоилась о том, как отнесутся к ней преподаватели-мужчины. Как ее встретят ученики и как воспримут ее появление родители мальчиков?
16 
