27 
— Но это исключение из моих правил! Я хочу тебя так, как уже очень давно не хотел ни одну женщину, — нетерпеливо заявил Сергей.
— Ты просто пытаешься оправдать себя, — отозвалась Алисса с растущим отчаянием.
— Ну разумеется, дорогая моя, — обронил он. — Я сколотил состояние, будучи весьма приспосабливающимся человеком. В ближайшее будущее мы будем жить в тесной близости друг с другом, что вполне логично и разумно.
— Это только все усложнит, — горячо возразила она.
Сергей знал женщин. Она не могла отвести от него глаз. Зрачки ее были расширены, влажные губы приоткрылись, дыхание было сиплым и неровным. Он чувствовал, что близок к победе.
— Я не сторонник сложностей. Поверь мне, все будет просто и открыто.
Уверенный, как всегда, он наклонил голову и прижался дразнящим поцелуем к уголку ее дрожащих губ. Его черные волосы мерцали в свете лампы, которую она зажгла, чтобы развеять зимний мрак. В тот же миг, помимо воли, голова ее повернулась, губы приоткрылись, откуда-то из глубины горла вырвался стон.
Сергей одной рукой расстегнул лифчик и стащил его с Алиссы, прежде чем уступить соблазну полюбоваться ее прекрасной формы грудью. Он почти благоговейно обхватил упругие холмики пальцами.
— Ты — произведение искусства.
Его пальцы легонько коснулись дерзко торчащих вершинок, которые венчали полные белые полушария. Уложив ее спиной на кровать, он сомкнул рот на дрожащем соске, чтобы подразнить его языком и зубами. Сладостный поток ощущений устремился прямо к горячему, влажному месту у нее между бедрами, и ее окатило жаром с ног до головы. Снова притянув его к себе, Алисса упивалась его страстью, но отчаянно жаждала большего. Ее неопытное в любви тело впитывало каждое новое ощущение, словно губка воду.
Такой пылкий отклик ошеломил Сергея. Он оторвался от Алиссы, чтобы стащить с себя рубашку, и она склонилась над ним, лихорадочно и нетерпеливо дергая пуговицы, показывая полное отсутствие искушенности и проворства, и именно такое поведение он находил невероятно привлекательным.
Рубашка наконец покорилась, потеряв всего одну пуговицу. Алисса залюбовалась золотисто- бронзовым торсом и порослью курчавых черных волос, подчеркивающих мощные мышцы груди, ощутила слабость от желания. Она позволила ладоням неуверенно скользнуть вниз по животу, почувствовала, как напряженные мышцы в ответ сжались, и прижалась губами к мужскому соску, с наслаждением упиваясь знакомым запахом его кожи.
Он хрипло выдохнул что-то по-русски.
— Что? — пробормотала Алисса.
Сергей приподнял ее лицо за подбородок, в золотисто-черных глазах полыхал чувственный жар.
— Языком, — хрипло перевел он, поражаясь ее неуверенным ласкам и тому, как от его просьбы на щеках у нее тут же вспыхнула горячая краска.
Алисса послушалась, стремясь доставить ему такое же удовольствие, какое он доставляет ей. На вкус он был таким же восхитительным, как и на вид, и, не толкни он ее обратно на кровать, чтобы сладко мучить твердые бутоны розовых сосков, она бы наверняка осмелела. Ее капитуляция стала полной, когда он просунул ищущую руку под кружевные трусики и отыскал точное место для ласк, окончательно разрушив остатки ее самоконтроля.
С беспомощным вскриком она выгнулась навстречу ему, и он смял ее рот своим, сплетая их языки в эротическом танце.
— Пожалуйста... о, пожалуйста... — простонала Алисса.
С тихим проклятием Сергей сорвал с нее трусики и обнаружил теплую влагу, нетерпеливо ожидающую его. Вскочив, он освободился от одежды под взглядом ее горящих желанием глаз.
Он был так прекрасен ― настоящий языческий бог, излучающий неукротимую силу и энергию. Еще он был сильно возбужден, и, впервые увидев полную мужскую эрекцию, она испугалась.
—Мы не подойдем друг другу! — ахнула она, не успев остановить себя.
Сергей лишь громко рассмеялся.
— Я так безумно хочу тебя, просто до боли, — признался он, снова накрывая ее собой.
Он вошел в нее резко и быстро, и она вскрикнула и дернулась от боли.
Почувствовав сопротивление плоти его вторжению, он прорычал:
— Ты не можешь быть девственницей!..
— Почему? Разве это запрещено законом? — возразила Алисса.
27 
