очень нудно 
141 
Совет, что собрался перед шатром главнокомандующего, долго не расходился, но вот, наконец, неторопливым шагом подошел к Туру с Ромашкой молодой Светел, потом девушка увидела и Мирослава. Вид у него был задумчивый и, как показалось Ромашке, невеселый.
- Ну, что там? - спросил Тур друга, когда тот присел неподалеку.
- Ничего особенного, - сказал Мирослав. - В основном решали, что будут делать те, кто останется в городе, как помочь городским, особенно в приморье - там сейчас многовато людей, а городок небольшой. Хорошо, что теперь много пустых зданий и свободной земли…
- Понятно, - Тур поднялся на ноги. - Ну тогда пойдемте-ка спать. Завтра ведь рано выходим.
Мирослав не шевельнулся. Он все также смотрел на огонь.
- Я остаюсь в городе, Тур, - произнес он.
Голос его прозвучал спокойно и почти безразлично, и возможно потому Ромашка даже не сразу осознала смысл сказанных слов.
- Остаешься? - потрясенно переспросил Тур. - Почему?
- Так решили на совете, - ответил Мирослав.
Ромашка молчала - а что она могла сказать? Не ей оспаривать решение совета, не ей предлагать это сделать Мирославу, не ей… И все же в голове не укладывалось - как же так: они уходят, а Мирослав остается?
Воевода Вояр шел мимо, но вдруг повернулся и приблизился к их костру. Увидев отца, Мирослав выпрямился. Воевода смотрел, как показалось Ромашке, сердито.
- Ты не доволен решением совета? - негромко спросил он сына.
Мирослав явно не знал, что ответить на такой вопрос. Конечно, он был не рад тому, что придется остаться в городе, но ни в коем случае не собирался возражать.
- Почему же? - в голосе Мирослава прозвучало недоумение. - Я с ним полностью согласен.
- Тогда почему ты не вызвался добровольно, как лесичанский Зорян или его брат? - спросил воевода, внимательно глядя на сына. - Остальные тоже остаются в городе не по своему желанию, но никто так явно не выказывает свое недовольство.
Смерив сына строгим взглядом, воевода развернулся и пошел быстрыми, широкими шагами через лагерь. Мирослав же остался стоять почти неподвижно, глаза его смотрели прямо перед собой, скулы напряглись. Всем, кто сидел рядом, у костра - Тур с Ромашкой, Светел, Невзор и еще несколько человек - было тоже немного не по себе. Все, кроме девушки и ее названного брата, поспешили отвести взгляды от замершей фигуры Воярова сына, но было ведь ясно - они слышали каждое слово воеводы. И Мирослав это знал. Ромашка чувствовала, что сейчас ему, наверное, очень хочется развернуться и уйти подальше отсюда, но вместо этого Мирослав снова присел у огня. Лицо его словно окаменело, и взгляд застыл, отражая пламенные отсветы костра.
И почти сразу же все, кто находился поблизости, по очереди принялись вставать, желать оставшимся доброй ночи и уходить под полог шкуряного шатра. Вскоре у костра остались они втроем - девушка, ее брат и сын воеводы из Вестового. Тур подобрался поближе к другу и присел на корточки.
- Слушай, а что там у вас на совете произошло? Чего это воевода вдруг?…
Мирослав повернулся, посмотрел сначала на Тура, потом на Ромашку.
- Когда спросили, кто сам хочет остаться в городе, руку подняли только Зорян лесичанский и его младший брат. Остальных назначили воеводы.
- Погоди-ка, - перебил его Тур. - Но ведь еще утром сказали, кто останется.
- Не всем, Тур. На совете решали, кому оставаться из тех, кто в обучении у мудрейших. Нас выбрали пятнадцать человек.
- Так ведь вызвались только двое, остальных назначили, как и тебя! - пробасил Тур. - Отчего же воевода сердится?
- Отец прав. Я прожил здесь год, - ответил Мирослав. - Должен был сам сообразить.
- Ну так… А разве ты сказал, что недоволен решением совета?
- Нет.
- Тогда почему… - Тур пожал плечами. Он все равно не понял причину, по которой воевода отчитал сына, да еще и не наедине, а в присутствии других воинов. Ромашка же недоумевала, почему после столь несправедливых, на ее взгляд, слов, Мирослав считает себя не в праве обижаться на отца.
После нескольких минут напряженного молчания Тур буркнул: "Ладно, пойдемте спать". Его послушали, и вскоре Ромашка лежала, завернувшись в шкуры, и глядя на профиль Мирослава, что смотрел вверх, подложив под голову руки. Потом он повернул голову, и Ромашка увидела, как едва заметно поблескивают в темноте его глаза. Она глубоко вздохнула и решилась, наконец, спросить:
- А вы надолго остаетесь?
141 
