Последние отзывы

  97  

Место, где вчера лежал рядом с Мирославом молодой южанин, пустовало, но к тому времени, как Ромашка закончила "обход", парень вернулся. Южанин быстро пошел на поправку, и уже мог ходить без посторонней помощи, хотя и шатался на ходу, словно шел не по земле, а по палубе корабля, попавшего в бурю. Он сел на свое место и перевел дыхание - устал, видимо, ходить. Но выглядел парень довольным, все-таки, в отличие от многих раненых, смог сегодня обойтись без посторонней помощи. Ложиться южанин не стал.

- Спасибо, Ромашка, - сказал он девушке. - Хорошо зашила, не болит ни капельки.

Потом повернулся к Мирославу.

- Значит, это тебя я благодарить должен. Ты мне в бою помог… Я уж было подумал тогда, что не отобьюсь, когда один чужой как за горло схватится, будто душат его! Право, если б не твоя помощь, мне бы с ними не справиться. Я не здешний, вообще-то, с юга, приехал к невесте своей. Мы уж к свадьбе готовились, а тут случилось такое… - южанин задумался, наверное, о невесте своей подумал, потом сказал: - Меня Богданом зовут. А тебя?

Руки Ромашки замерли - девушка вдруг поняла, что Богдан этот - никто иной, как Златы жених. Теперь девушка смотрела, как отреагирует Мирослав - ведь не мог же он не догадаться? Даже Тур - и тот вон подобрался, смотрит внимательно, ждет, что дальше-то будет, волнуется…

Выражение лица Мирослава не изменилось.

- Мирослав. Из Вестового, - спокойно произнес он.

Лица южанина Ромашка не видела. Тот сидел еще какое-то время неподвижно, потом сказал тихо:

- Спасибо тебе, Мирослав из Вестового, - и лег.

Вскоре был готов завтрак. Ромашка вместе с Туром принесли раненым еду. Кушать сами смогли не все. Одному вызвался помочь Тур, потом откуда-то появился Сивер и тоже взялся помогать. Тогда Ромашка, удостоверившись, что никто не останется без помощи, опустилась на колени возле Мирослава. Она поставила мисочку с кашей на землю и, приподняв Мирослава за плечи, позволила ему облокотиться о себя.

- Что, Ромашка, кормить меня будешь? - негромко спросил он.

- Буду, - ответила девушка.

Она обняла его, левой рукой придерживая миску, правой взялась за ложку. "Надо было Сивера попросить или Тура, - подумала она. - От них бы он помощь принял без смущения. Ну да уж ладно, раньше надо было думать…"

Мирослав попытался взять ложку сам, но правая рука слушалась плохо - тетушка Звана сказала, что осколок задел сухожилие, - левой же тоже ничего не получилось. Пришлось Мирославу смириться с тем, что Ромашка будет кормить его с ложечки, словно ребенка. Надо сказать, что подшучивать по этому поводу не пришло в голову никому - каждый ведь мог оказаться на его месте. Кроме того - Мирослав лишь потом узнал, что все раненые, лежавшие с ним под одним навесом, по-доброму ему завидовали, а некоторые совсем не прочь были и местами поменяться.

- Ну все, - сказала Ромашка, отставляя пустую миску. Мирослав чуть повернул голову и теперь смотрел на нее из-под бровей. Девушка улыбнулась ласково, он нахмурился и опустил глаза. Только когда Ромашка снова уложила его на землю, Мирослав прошептал:

- Спасибо, Ромашка.

После завтрака лагерь свернули, раненых уложили на носилки и осторожно понесли туда, где виднелись домики опустевшего поселка. Солнце выглянуло ненадолго, потом начал накрапывать дождь. К счастью, усилился дождь лишь тогда, когда отряд подошел к домам. Раненых занесли в гостевой дом и в здание школы, тут же, в школе, разместились и сами бойцы. Мирослава и Богдана, а также всех тех, кого опекали Ромашка с тетушкой Званой, поместили в гостевом, в широком помещении с окном и входной дверью с улицы. Ромашка поначалу боялась, что будет сквозить, но после оказалось, что дверь, если нужно, закрывается очень плотно, а кроме того сами раненые постоянно требовали, чтобы дверь была открыта - им, видите ли, свежего воздуха не хватало.

Тур носил воду, а тем, кто не мог сам ходить, помогал добраться до уборной. Битва завершилась полной победой, и все ждали решения Совета, а затем и воеводы, чтобы покинуть лагерь. Старейшина Светозар получал вести от патрульного Сокола, что на Рубежном все спокойно, но и Совет, и роднянский воевода Бравлин, и здешний воевода, Вояр из Вестового, пока не собирались отпускать воинов, как и разрешать местным жителям возвращаться в свои спешно покинутые дома.

Ромашка сидела на низенькой скамеечке неподалеку от двери. Сейчас у нее было немного дел, и они с матерью Тура могли позволить себе отдых. В гостевом доме для раненых бойцов нашлись кому деревянные койки, кому теплые подстилки. Мирослав и Богдан лежали недалеко друг от друга на полу, и Ромашка видела, что южанина немного смущает это соседство, хотя неприязни к Мирославу молодой Богдан не испытывал, скорее, чувствовал себя виноватым.

  97