32 
Однако сейчас было совсем другое. И не надо делать вида, что это не так. Тот взгляд, которым Кейдж встретил ее появление в нижнем белье, бросил ее в жар.
К тому времени, когда он вышел из ванной, Дженни уже сняла жакет и легла, накрывшись простыней.
От него пахло влажным мужским телом и мылом. Он натянул на себя брюки, но это было единственное, что он оставил на себе из одежды. Он стоял босиком. Вода каплями стекала с его груди. Ему бы следовало просушить полотенцем голову — его соломенные волосы были влажными и взъерошенными.
Кейдж выключил свет, подошел к кровати и присел с краю.
— Удобно устроилась?
— Сравнительно неплохо, учитывая наши условия.
Он коснулся ее руки, нервно сжимающей краешек простыни, и погладил ее пальцы.
— Дженни Флетчер — ты нечто, — нежно заметил он. — Ты знаешь это?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прошла сегодня через ад, но я не услышал от тебя ни единой жалобы. — Свободной рукой он теребил прядь ее волос. — Думаю, ты просто потрясающая.
— Думаю, ты тоже. — Ее голос дрогнул. — Ты плакал по Холу.
— Он был моим братом. Несмотря на всю разницу между нами, я любил его.
— Знаешь, я не могу не думать о… — Ее голос сорвался, и она прикусила нижнюю губу, когда в уголке ее глаза показалась слеза и медленно поползла вниз по щеке.
— Не думай об этом, Дженни. — Он вытер ее Щеку внешней стороной ладони.
— Не могу, это просто не выходит у меня из головы.
— Нет, ты должна избавиться от этих мыслей. Иначе сойдешь с ума.
— Ты же тоже об этом думаешь, Кейдж. Я знаю, я уверена в этом. Что он испытал перед смертью? Его пытали? Он был напуган? Он был…
Он приложил палец к ее губам, заставив ее замолчать.
Естественно, я думал обо всем этом. И я уверен, что Хол смело смотрел смерти в лицо. Он был человек несгибаемой веры. Он поступал так, как чувствовал, что должен поступать. Не думаю, чтобы вера его покинула, что бы с ним ни случилось.
— Ты обожал его, — прошептала она, охваченная внезапным прозрением.
Кейдж выглядел глубоко опечаленным.
— Да, это так. Мы всегда по-разному реагировали на окружающее. Я был диким, жестким, Хол — мирным. Возможно, для того, чтобы быть мягким и послушным, требовалось больше храбрости, чем для моего чертового буйства.
Не задумываясь, она потянулась и провела рукой по его щеке.
— Он тоже восхищался тобой.
— Мной? — недоверчиво спросил Кейдж.
— Твоей непокорностью, твердостью, как бы это ни называлось.
— Может быть, — заметил он задумчиво и печально. — Хотелось бы так думать. — Он расправил простыню, закрывая ей плечи. — Поспи немного. — Кейдж погасил свет и, секунду поколебавшись, наклонился и по-братски поцеловал ее в лоб.
После этого придвинул единственное более или менее удобное кресло в номере к окну и устроился в нем. Мучительный, трудный день взял свое. Через несколько минут оба они крепко спали.
— Что это было? — Дженни, проснувшись, подскочила на кровати. В комнате было темно, однако в незнакомом окне периодически вспыхивали яркие всполохи света.
Кейдж мгновенно отреагировал на ее испуганный возглас и быстро подошел к кровати.
— Все хорошо, Дженни. — Он присел рядом и попытался уложить ее на подушку, но она не поддавалась. — Это в нескольких милях отсюда. Началось около получаса назад. Жаль, что это тебя разбудило.
— Это не гром, — хрипло проговорила она.
Он немного помолчал, прежде чем ответить.
— Да.
— Это звуки боя.
— Да.
— О господи! — Она закрыла лицо руками и упала на подушку. — Я ненавижу это место. Здесь грязно, жарко, здесь убивают людей. Хороших людей, прекрасных людей, таких как Хол. — Она заплакала. — Мне страшно, и я ненавижу себя за это. Но не могу ничего поделать.
— Ах, Дженни.
Кейдж прилег рядом с ней и обнял ее, тесно прижав к себе.
— Бой далеко. Завтра утром мы уедем отсюда, и ты навсегда забудешь о Монтерико. А пока я здесь, с тобой.
Он расправил пальцами ее волосы, массируя ей голову, словно стараясь вложить ободряющие слова в ее мозг. Кейдж уткнулся подбородком ей в макушку и запечатлел жаркий поцелуй.
— Я не позволю никому причинить тебе вред, Дженни. Господи, пока я жив, ничто с тобой не случится.
Эти слова и его хриплый, уверенный голос подействовали на нее ободряюще. Его физическая сила казалась опорой ее измученной душе и телу. Когда он прислонился спиной к изголовью кровати и прижал ее к своей груди, то она, не сопротивляясь, прижалась к нему, инстинктивно стремясь опереться на существо больше и сильнее ее.
32 
