2

Услышав пронзительный вопль Джессики, Элизабет выскочила из постели и бросилась через ванную комнату, разделяющую их спальни. Увидев над головой сестры мертвенно-бледное лицо с раздвинутыми в дьявольской усмешке губами и пылающими, как угли, глазами, Лиззи оцепенела от ужаса. Почти машинально она протянула руку и включила свет.

– Стив! – закричала она.

В ее крике слились гнев и облегчение.

Стивен сбросил свою страшную маску на пол и, корчась от смеха, рухнул на кровать перепуганной до смерти Джессики.

Едва опомнившись, Джес схватила подушку я разразилась гневными воплями.

– Стив! Где твои мозги?! – подушка мелькала в воздухе, каждый раз опускаясь на голову Стива. – У меня чуть сердце не остановилось!

Лиззи подняла маску с пола и стала внимательно ее рассматривать.

– Это самая страшная маска из всех, какие я видела. Где ты ее взял?

– Всю ночь над ней провозился, – гордо ответил Стивен. – Это – Чудовище Черной Лагуны. Я хочу надеть ее на Хэллоуин.^[1] Джейк Хилл устраивает вечеринку.

Джессика села в кровати.

– А мы с Лиззи пойдем праздновать Хэллоуин к Лиле Фаулер. Она пригласила к себе уже почти сорок человек.

Стивен забрал маску у Лиз. И суровым голосом старшего брата распорядился:

– А теперь, детки, бай-бай! Мама и папа скоро вернутся.

Джессика показала ему язык и повернулась к сестре:

– Лиззи, не уходи, давай сегодня переночуем в одной комнате, как раньше.

Видимо, она все еще боялась.

Лиззи тоже находилась под впечатлением от страшной маски, поэтому ей тоже не слишком хотелось спать в комнате одной.

– Очень даже не против.

И, улыбнувшись сестре, Лиззи нырнула к сестре под одеяло.

Проснувшись на следующее утро, Джессика застонала.

– У меня горло болит, – прохрипела она. – Попроси, пожалуйста, маму, пусть придет и измерит мне температуру.

Лиззи посмотрела на Джес.

«Я же тебе говорила», – было написано в ее глазах, но она и словом не обмолвилась о вечернем купании. Даже заскочила в ванную, где сушился купальник сестры, и повесила его в шкаф подальше от маминых глаз.

Измерив Джессике температуру, мама велела ей весь день не выходить из дома. Услышав суровый приговор, Джес рухнула на подушку и просипела:

– Ну вот, теперь я не встречусь с Единорогами. Сегодня во время обеда мы хотели провести экстренное заседание.

– Думаю, тебе чертовски повезло, Джес, – поддразнила ее Лиззи.

Джессика нахмурилась:

– Ну почему ты даже не попытаешься быть терпимей к Единорогам?

– Я уже тебе говорила. Я считаю, что в этом дурацком клубе вы ничем полезным не занимаетесь. Только сплетничаете на своих заседаниях и все.

– Премного благодарна, – Джес задохнулась от обиды.

Сверкнув глазами, Лиз улыбнулась сестре:

– Я не имела ввиду именно тебя, Джес.

Но Джессика уже забыла про оскорбление, нанесенное Единорогам.

– Если пойдешь мимо дома Мерканди и опять увидишь эту девочку, попробуй на этот раз узнать про нее все, что можно. Да, поговори с Лилой и Джанет. Может, они узнали что-нибудь новенькое и…

– Хорошо, хорошо, – оживленно сказала Элизабет. – Я тебе все расскажу, как только вернусь домой. – Лиззи застегнула молнию на светлом спортивном жакете, одетом поверх бледно-голубой юбки. – Пока, Джес!

Лиззи не хотелось одной идти мимо дома Мерканди, и она отправилась в школу совсем другой дорогой, в обход. Поговорить с Лилой и Джанет о девочке из особняка ей не удалось. Но получилось так, что не прошло и десяти минут с начала занятий, как Лиззи узнала все, что ее интересовало.

На первом же уроке мисс Поли объявила, что в их класс поступает новая ученица. Дверь открылась и вошла школьная секретарша, а за ней – девочка, которую Лиззи и Джес видели козле дома Мерканди.

Пока секретарша шепталась с мисс Поли, передавая ей какие-то бумаги, новенькая, смущенно потупившись, стояла перед классом. Лиз заметила, что на ней была все та же поношенная одежда, в которой они с сестрой видели ее в последний раз.

Когда секретарша вышла, мисс Поли встала и дружески положила руку на плечо новенькой.

  4