очень нудно 
97 
– Это… О боже. – Ева провела рукой по волосам. – Я этих женских штучек не просекаю. Во всяком случае, не сразу. Мне требуется время. Ей жжет задницу, что я – анти-она? То есть что он не искал похожую на нее. Так?
– «И у нас есть победитель!» – провозгласила Мэвис голосом телеведущей. Она подняла дочку и начала массировать ей спинку. – Бьюсь об заклад, она исходит желчью всякий раз, как об этом вспоминает. Верно, Беллиссимо?
В ответ Белль громко рыгнула.
– Вот это моя девочка. Потому-то она и инсценировала съемку.
– Инсценировала съемку?
Зеленые глаза Мэвис выкатились из орбит.
– Господи, Даллас, где твои мозги? Ты что, ничего не видишь, не врубаешься? Я из игры давно вышла, но подставу сразу просекла, тем более что случай вопиющий. Эта подстава просто пнула меня в мой прелестный, восстановившийся после родов задик. Ты эту съемку видела?
– Я… Наверно, я была вся в кусках.
– Погоди. Я уложу Белль. Пей свое вино. Мы рассмотрим вещественные доказательства вместе.
Еве не хотелось еще раз смотреть на эту сцену, но отказаться она не могла. К тому же ей стало любопытно. Уложив Белль, Мэвис перешла в гостиную, включила телевизор и выбрала опцию воспроизведения предыдущих программ. Найдя нужный кусок, она пустила запись в нормальном темпе.
– А теперь смотри как коп, а не как уязвленная жена. – И Мэвис обняла Еву за талию. – Да, он на нее смотрит, потому что она что-то говорит. Она заставляет его смотреть. Ей надо, чтобы он смотрел, надо развернуть его на себя, пока камера снимает. Вот теперь видишь? Видишь, как она отодвигается слегка, разворачивает его вместе с собой, чтобы их лица были в фокусе? Вот камера наезжает, дает укрупнение. А вот тут она пережала.
– Что она сделала?
– Она переигрывает. Смотри, она еще чуть-чуть поворачивается, чтобы камера запечатлела это благоговейное выражение у нее на лице, пока она смотрит на него. Ловко, но, если внимательно смотреть, можно заметить, как она пережимает. Она вас обыграла. Вас обоих. – Мэвис откинулась на спинку кушетки. – Пойди и надери ей задницу.
– Вот тут и начинаются проблемы. Если я надеру ей задницу, это только придаст ей весу.
– Черт! – Мэвис тяжело вздохнула. – Вот тут ты права.
– Это еще не все. Есть другая проблема: он к ней неравнодушен. Уже одно это придает ей вес. И она это знает.
– А на другой чаше весов сидишь ты, Даллас. Лицом к лицу ей против тебя не выстоять. Ни единого шанса. Скорее в аду мороз грянет.
– Может, и нет. Но пока что она сумела пустить мне кровь, а не я ей. Я истекаю кровью, Мэвис, а он этого не видит.
– А ты заставь его увидеть. – Ева покачала головой, но Мэвис, ничего не слушая, прошла в прихожую и взяла ее пальто. – До сих пор она вела в этой игре. Пора тебе переходить в наступление, Даллас. Да, кстати… – Она сунула пальто в руки Еве. – Рорк звонил где-то за полчаса до твоего прихода.
– Звонил?
– Ага. Типа так небрежно и как бы между прочим. Спросил о малышке и все такое. Я бы, может, и не заметила, если бы специально не высматривала. Он здорово умеет держаться. Но я все-таки заметила, и я тебе прямо скажу: не ты одна истекаешь кровью.
Глава 15
Рорк опять потянулся к телефону и выругался. Какой же он идиот! Он решительно повернулся спиной к аппарату. Не будет он больше обзванивать ее друзей и знакомых, ее любимые забегаловки, не будет звонить ей самой.
Пошло оно все к чертям!
Когда придет, тогда и придет. Или не придет.
Господи, да где же она?
Какого черта она заставляет его проходить через все это? Он же ничего плохого не делал! Ничем не заслужил. Видит бог, он много чего делал раньше. Много такого, за что она могла на него разозлиться. Но только не в этот раз.
И все же ее взгляд, брошенный на него утром, врезался ему в память и в сердце. Он не мог вытравить из себя это воспоминание.
Ему уже приходилось видеть у нее такой взгляд раньше – раз или два. Но никогда раньше этот взгляд не был обращен на него самого.
Он видел этот взгляд, когда они оказались в той проклятой комнате в Далласе, где она в детстве испытала адские муки. Он видел этот взгляд, когда она, просыпаясь, вырывалась из кошмара.
Неужели она не понимает, что он скорее даст отрезать себе руку, чем сам вызовет этот взгляд на ее лице?
Ей следовало бы знать, черт бы ее побрал. Ей следовало бы лучше знать своего мужа.
Она сама во всем виновата, и лучше бы ей вернуться домой, чтобы они могли поговорить. Она может что-нибудь попинать ногами или врезать кулаком, черт, да пусть ему врежет, он согласен. Лишь бы положить конец этому безумию. Да, пусть лучше взбесится и врежет ему. Но с этим вздором пора кончать.
97 
