32 
— Выбирай, и Сандро лично приготовит нам с тобой то, что понравится, — сказал Пьетро. — Он гений, и каждое его блюдо — неповторимый шедевр.
После ароматной, теплой, изумительной пиццы оба погрузились в блаженное состояние.
— Трудный был денек, — протянул Пьетро и вздохнул.
— Баронесса замучила тебя своими капризами?
— Ну да, большую часть времени она читала мне лекцию о значении Карнавала.
— Как будто ты не коренной житель Венеции…
— Уж это ей все равно, — проговорил он. — Она собирается принять участие в церемонии открытия праздника. Хотя концертная программа уже давно утверждена, эта фурия требует связаться с организаторами. Она считает, что если уж я за что-то возьмусь, то обязательно сделаю.
— И все это сопровождалось томными вздохами и хлопаньем ресниц?
— Она изо всех сил старалась остаться со мной наедине, чтобы испытать на мне свои чары. — Он устало закрыл глаза.
— Уверена, что такой великий человек, как ты, легко с ней расправился, — подколола она его.
Пьетро с упреком посмотрел на нее.
— Не смешно.
— Наоборот, забавно, — отозвалась она. — Ужасно забавно.
Он хмыкнул.
— Я никогда не был груб с женщинами. Тем более Франко — мой друг.
— Может, следовало испытать на ней тот убийственный взгляд, который ты однажды метнул в ее мужа?
— Боюсь, что он бы отрикошетил от нее и она дала бы мне сдачи.
Он весело рассмеялся. Так здорово было видеть Пьетро радостным и довольным.
— В любом случае это твоя вина, — сказал он лукаво. — Ты бросила меня, а должна была защитить.
Мысль о том, что этот сильный, высокий и влиятельный мужчина нуждался в защите, заставила ее улыбнуться. Она во всем находила что-то веселое, и это было здорово.
— Прости, — сказала она. — Я вовсе не собиралась бросать тебя на растерзание врагу. Только вот не подумала о такой опасности, как твоя доброта.
— Правда?
Она кивнула. Пьетро задумался.
— Мне иногда приходит в голову: почему я не оставил тебя тогда под дождем?
— Я же говорю, доброта — твоя слабость. Вот если бы я появилась в дверях с наглым стуком и вся разодетая в пух и прах, вот тогда ты со спокойной душой выставил бы меня из дома под дождь или под снег — неважно.
Он уставился на нее в притворном негодовании:
— То есть, по-твоему, я щедрый и добрый благодетель, который защищает и спасает нуждающихся?
— Ну нет, — возразила она, округлив глаза в нарочитом ужасе. — Я и не думала тебя так оскорблять.
— Потому что считаю, что это всего лишь оборотная сторона эгоизма.
— Так может, ты и есть эгоист по-своему, — пропела она. — Знаешь, пусть я тебя и огорчу, но… ты взял меня домой по той же причине, по какой и Тони.
— Ну да. Ты всего лишь еще одна потерявшаяся дворняжка. Гляжу на тебя и на Тони — ну просто одно лицо!
— Нет. Я лучше. Я гораздо пушистее, — заявила она.
— Не смеши меня за едой, не то непременно поперхнусь, — взмолился он, сложив руки лодочкой.
Рут давно поняла, что самые серьезные вещи с ним можно обсуждать только через шутки и смех. И что он, защищая и помогая слабым, никогда не признается в этом.
И, странное дело, недавно Рут осознала, что и сама такая же. Она видела в нем не богача, а простого человека, который тоже нуждается в помощи и сочувствии, в то время как другие этого не замечали.
— Мне это нравится, — заявила она. — Когда вечер только начинался, никто и не предполагал, что он закончится так здорово. Иногда сюрпризы в жизни просто необходимы.
В этот момент рядом возник официант и протянул им меню. Названия блюд в нем были все как на подбор незнакомые. Рут пожала плечами и улыбнулась.
— Это мороженое. Самое лучшее. Мои друзья готовят его сами.
— Ладно, выбирай за меня.
И Пьетро выбрал шоколадное мороженое с орехами и еще заказал шампанского.
— Мы что-то отмечаем? — поинтересовалась она.
— Кажется, да, — загадочно проговорил он.
— Ты прав. Придумаем что-нибудь потом.
И они чокнулись с видом победителей, звякнув хрустальными бокалами.
— Такое впечатление, что Карнавал уже начался, — сказала Рут, лучась счастьем. — Время, когда забываешь все разумное и сходишь с ума! Ура! — Она подняла бокал с шампанским и добавила: — Для раскаяния есть Пост!
— Не верится, чтобы ты когда-нибудь раскаивалась, — усмехнулся он. — Ты умеешь отвечать за свои поступки.
32 
