очень нудно 
39 
У Деборы это не вызывало ни малейшего неудовольствия. Фактически она ценила сдержанное, почтительное отношение к традициям Ей нравилось, проходя мимо дверей, слышать тихий шум, доносящийся из-за них, щелканье копировальных устройств, приглушенные разговоры клерков, работающих на благо города.
Она остановилась в приемной. Секретарша Такера Филдса подняла взгляд и, узнав Дебору, улыбнулась:
— Мисс О'Рурк! Мэр вас ждет. Позвольте, я доложу ему.
Через каких-то двадцать секунд Дебору проводили в кабинет мэра. Филдс сидел за своим столом, элегантный, подтянутый человек с прядью седых волос и здоровым румянцем, унаследованным от предков-фермеров. Джерри рядом с ним выглядел усердным чиновником.
За шесть лет пребывания в должности Филдс снискал себе репутацию человека, не боящегося замарать руки ради поддержания в городе порядка.
В данный момент он снял пиджак и закатал рукава своей белой рубашки до жилистых предплечий. Когда вошла Дебора, он поправлял галстук.
— Всегда рад вас видеть, Дебора!
— Я тоже рада вас видеть, господин мэр! Здравствуй, Джерри!
— Садитесь, садитесь. — Филдс показал ей на кресло, а сам откинулся на кожаную спинку своего. — Итак, как продвигается суд над Слейгерманом?
— Прекрасно. Думаю, после полуденного перерыва он начнет давать показания.
— И вы к этому готовы?
— Более чем.
— Хорошо, хорошо. — Он махнул секретарше, появившейся в дверях с подносом. — Думаю, что раз уж я заставил вас пропустить ланч, то, по крайней мере, могу предложить вам кофе с плюшкой?
— Спасибо! — Она взяла чашку и продолжила праздную беседу, прекрасно понимая, что ее вызвали не для кофе и беседы.
— Я слышал, вчера вечером с вами произошло приключение?
— Да. — Вот этого она не ожидала. — Мы потеряли Рея Сантьяго.
— Да, я слышал. Ему не повезло. А этот тип, Немезид, тоже был там?
— Да, был.
— В тот вечер, когда взорвали антикварный магазин на Седьмой, он тоже оказался поблизости. — Сцепив пальцы, Филдс откинулся назад. — Невольно начинаешь думать, что он замешан в этом деле.
— Нет, не в том смысле, в котором вы имеете в виду. Если бы не его поддержка вчера вечером, я бы сейчас здесь не сидела. — Может, ей этого и не хотелось, но пришлось защищать Немезида. — Он не преступник… по крайней мере, в привычном смысле слова.
Мэр лишь поднял бровь.
— В каком бы то ни было смысле, я предпочитаю, чтобы в моем городе правосудие осуществляла полиция!
— Совершенно согласна с вами.
Он удовлетворенно кивнул.
— А этот… — Он пролистал бумаги на столе. — Монтега?
— Энрико Монтега, — подсказала Дебора. — Также известный как Рикардо Санчес и Энрико Тойя. Колумбиец, переехавший в США лет шесть назад. Он подозревается в убийстве двух наркоторговцев в Колумбии. Некоторое время он располагался в Майами, где у властей собралось на него толстое досье. И у Интерпола тоже. Утверждают, что он был заправилой на Восточном побережье. Четыре года назад он убил офицера полиции и серьезно ранил другого. — Она замолчала, подумав о Гейдже.
— Вы выполнили домашнее задание, — заметил Филдс.
— Когда я кого-то преследую, мне всегда нужны веские основания.
— Гмм. Знаете, Дебора, Митчелл считает вас своим главным обвинителем. — Филдс широко улыбнулся. — Конечно он в этом никогда не признается. Митч не любит расточать комплименты.
— Я это знаю.
— Мы все очень довольны вашим отчетом и особенно тем, как вы ведете дело Слейгермана. Мы с Митчем хотим, чтобы вы полностью сосредоточились на процессе. Поэтому и решили отстранить вас от дела Парино.
Она заморгала, ошеломленная.
— Простите?
— Мы решили, что вы должны передать ваши записи, ваши папки и наработки другому прокурору.
— Вы недовольны моей работой?
Он поднял руку.
— Мы просто усиливаем полицейское расследование. При вашей загруженности мы предпочитаем, чтобы вы передали ваши дела кому-то другому.
Она резко поставила чашку.
— Но ведь Парино был мой!
— Парино мертв.
Дебора бросила взгляд на Джерри, но тот только поднял руки. Дебора покраснела, стараясь сдержать свой темперамент.
— Значит, причина только в этом? Только в смерти Парино? Нет, господин мэр! Это мое дело! С самого начала оно было моим!
— И вы дважды подвергали опасности и себя, и дело!
— Я выполняла свою работу.
39 
