127 
Это было так странно: Кейд вырос в сказочном замке, но был так же обделен вниманием, как она.
– Тебе это больно. Извини, я этого не понимала раньше.
– Старая рана. Она уже не так кровоточит, как раньше.
«Но все же иногда бывает», – подумала она, идя рядом с ним. Здесь были другие методы расправы с ребенком, обходились без ремня и не пускали в ход кулаки.
– Я хочу детей.
Кейд остановился, словно споткнувшись.
– Что ты сказала?
– Хочу детей, – повторила она. – Устала от пустых дворов, тихих садов и чопорных комнат. Если мы будем здесь жить, пусть будет шумно и весело, пусть на полу валяются игрушки и фантики от конфет. Я не хочу жить в безжизненном доме.
Он улыбнулся, вспомнив о мальчике, который так хотел построить на дворе крепость.
– Интересное совпадение. Я тоже думал о парочке ребят для начала.
Он наклонился и сорвал веточку розмарина. «Чтобы помнила, – с чувством произнес он и подал ей, – что нам предстоит спланировать нашу общую жизнь с маленькими детьми и беспорядком в комнатах».
Они вошли в дом через кухню и увидели Лайлу. Пахло кофе, бисквитом и розовой водой, которой каждое утро Лайла опрыскивала стены.
– Поздновато вы пришли к завтраку, – ворчливо сказала она, – но, к счастью для вас, я сегодня в хорошем настроении.
Она уже несколько минут наблюдала за ними из окна. Они хорошо смотрелись вместе. А Лайла уже давно хотела видеть своего мальчика вместе с подходящей ему женщиной.
– Ну, садитесь. Кофе еще горячий.
– Мать наверху?
– Она заседает с судьей в парадной гостиной. Лайла уже ставила на стол кружки.
– Она даже ни словечка мне сегодня не сказала. Долго разговаривала по телефону, сидя у себя в комнате с закрытой дверью. Твоя сестрица не удосужилась ночевать сегодня дома.
– Фэйф нет? – В душе Кейда закралась тревога.
– Не беспокойся, она у дока Уэйда. Упорхнула вчера, сказав, куда направляется, но, когда вернется, не знает. Никто, кроме меня, наверное, не ночует в своей постели… Садитесь и поешьте.
– Мне надо поговорить с матерью. А ее покорми, – распорядился Кейд, кивнув на Тори.
– Но я не щенок, – пробормотала Тори, – не беспокойся, Лайла, мне ничего не надо.
– Садись и убери с лица страдальческое выражение. Это его дом, и он сам уладит дела со своей матушкой, тебе незачем ломать себе голову, как все устроить. – Лайла поставила на стол кофейник. – И съешь все, что я положу тебе на тарелку.
– Начинаю понимать, на кого похож Кейд.
– А почему бы и нет? Я главным образом и воспитывала его. Ничего не хочу сказать плохого о мисс Маргарет. Некоторые женщины не созданы быть матерями, вот и все. Это не делает их хуже. Просто они такие, какие есть.
Она положила на тарелку большой кусок пышного бисквита.
– Сожалею о том, что случилось с твоей матерью.
– Спасибо.
– Некоторые женщины не созданы для материнства. Вот почему, как в песне поется, господь да благословит детей, которые создают себя сами. Ты, девочка, из таких. И всегда была такая.
И в первый раз, после того, как Тори узнала о смерти матери, она заплакала.
Кейд застал в гостиной одного судью.
– Добрый день, судья.
Джеральд обернулся, и суровые черты его лица смягчились, когда он увидел Кейда.
– Я надеялся, что смогу поговорить с тобой сегодня утром. Удели мне минуту.
– Конечно. – Кейд вошел и пригласил судью сесть. – Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?
– Иногда напоминает о себе небольшой артрит. Что поделаешь, возраст.
– Я уверен, что мать уже говорила с вами о некоторых изменениях в своем завещании. – Кейд решил сразу перейти к делу.
– Она гордая женщина. И ее беспокоит твое будущее.
– Беспокоит? Ее? Но для этого нет причин. Я живу прекрасно. Если же она беспокоится о судьбе «Прекрасных грез» – то ее беспокойство тоже беспочвенно. У нас очень удачный год.
Джеральд откашлялся:
– Кейд, я хорошо знал твоего отца, был его другом. И я надеюсь, что ты воспримешь мои слова тоже как дружеские. Не торопись с осуществлением своих личных планов и поразмысли над ними еще. Я полностью осознаю, что такое мужские потребности и желания, но нельзя их ставить во главу угла, нельзя ради них поступаться долгом, практическими интересами и прежде всего интересами семьи. Это никогда ни к чему хорошему не приводит.
– Я просил Тори выйти за меня. Мне не нужно для этого материнское благословение и ваше тоже.
127 
