очень нудно 
48 
– Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого не считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и посторонние люди решили, будто я воспитала двух гиен.
– Заставь его извиниться передо мной, – хмуро потребовала Фэйф, потиравшая ушибленный локоть. – Он меня толкнул.
– Вовсе нет. Ты сама споткнулась.
– Он был груб и неуступчив.
В запасе у Фэйф оставалась лишь одна стрела, и она пустила ее в ход:
– Я его только попросила, и попросила вежливо, одолжить мне на вечер его автомобиль, а он начал меня обзывать и толкать. – Она заморгала и опять потерла локоть. – У меня теперь будут синяки.
– Подозреваю, что Фэйф что-то недоговаривает, но непростительно пускать руки в ход, говоря с сестрой.
– Да, мэм. – Кейд слегка наклонил голову, жалея, что глупый эпизод воспринимается матерью с такой холодной, неумолимой серьезностью. – Ты права. Прошу извинить меня.
– Очень хорошо. – И Маргарет перевела взгляд на Фэйф. – Автомобиль принадлежит Кейду, и его воля – самому его использовать или кому-то одалживать. И на этом разговор окончен.
– Я просто хотела вырваться из этого дома на несколько часов, – со злостью возразила Фэйф. – Он вполне может обойтись своим грузовичком. Ему ведь надо только заехать куда-нибудь в темное тихое место и пощупать Тори Боден.
– Ну ты и выражаешься, Фэйф, – пробормотал Кейд. – Нечего сказать, очень красиво.
– Но это правда. Все в городе знают, что вы друг с дружкой якшаетесь.
Маргарет непроизвольно сделала два шага вперед, прежде чем снова взяла себя в руки.
– Ты… Ты намерен встретиться с Викторией Беден?
– Да.
– Ты разве не знаешь о моем к ней отношении?
– Я знаю, мама.
– Очевидно, мои чувства ничего для тебя не значат. Тот факт, что она сыграла роль в гибели твоей сестры, и то, что ее присутствие в городе все время напоминает об этой утрате, для тебя ничего не значит.
– Она не виновна в смерти Хоуп. Мне жаль, что ты ее в этом винишь, и еще больше жаль, что моя дружба с ней тебя огорчает и уязвляет.
– Оставь при себе свои сожаления, – холодно парировала Маргарет. – Они просто предлог для твоего возмутительного поведения. Ты, если хочешь, можешь пустить эту женщину в свою жизнь, но меня уволь от ее присутствия. Тебе все понятно?
– Да, мэм, – ответил Кейд с той же ледяной интонацией. – Я это прекрасно понял.
Молча Маргарет повернулась и ушла походкой размеренной и неторопливой.
Кейд проводил ее взглядом. Он не мог не заметить в ее взгляде мимолетного проблеска боли и чувствовал себя виноватым.
Он сердито взглянул на сестру:
– Хороших дел ты натворила. Ну, желаю тебе приятно провести вечерок.
Она зажмурилась, а он вышел из комнаты. В груди у нее жгло от бесплодного сожаления. Фэйф бросилась в качалку, разок качнулась, вскочила и побежала к лестнице. В эту минуту хлопнула входная дверь. Кейд ушел.
– Прости, – пробормотала она и опустилась на ступеньку. – Я не подумала. Я не хотела. Не надо меня ненавидеть. – И она уронила голову на колени. – Я сама себя уже ненавижу.
– Надеюсь, вы простите поведение моих детей, Джеральд. – И Маргарет снова вплыла в большую гостиную, где ожидал ее прихода старый друг.
«В моем доме таких выходок со стороны детей быть просто не могло, – подумал он. – Но ведь мои дочери умеют вести себя как леди в любых обстоятельствах». Все же он улыбнулся тепло и понимающе.
– Ну что вы, Маргарет, не надо просить прощения. Они просто погорячились.
Джеральд взял бокал шерри, который она не успела пригубить, прежде чем подняться наверх, и опять предложил ей.
Звучала тихая музыка Баха. Они оба любили эту вещь. Он, как всегда, принес Маргарет розы, и Лайла уже поставила их в хрустальной вазе на рояль. Комната с темно-синими диванами и старой полированной мебелью была совершенством вкуса и средоточием спокойствия – все, как любила Маргарет. Все детали убранства были тщательно подобраны так, чтобы унаследованные вещи гармонично сочетались с приобретенными ею лично. В этой комнате мужчина не смел бы положить ноги на стол, а ребенок – разбросать на ковре игрушки.
– Погорячились? – повторила Маргарет. – Вы снисходительны, что называете это так.
Она подошла к окну в тот момент, когда автомобиль Кейда взревел на подъездной аллее.
– Наши дети выросли, Маргарет.
– Некоторые – да.
Он промолчал. Он знал, что ей всегда тяжело говорить о Хоуп. А так как он избегал тягостных тем, то предпочел замолчать одну из них.
48 
