очень нудно 
60 
Представительство адвокатской фирмы размещалось в элегантном кирпичном здании. В приемной было тихо, как в церкви. За стойкой администратора сидела женщина, в разноцветных бликах освещения, льющегося с улицы из витражных окон.
Выглядела она весьма эффектно: рыжеволосая красотка с пышной гривой, волнами лежащей на плечах. Ева предъявила ей жетон, и красотка заморгала в ответ:
— Я не понимаю.
— Это жетон, — подсказала Ева. — Полиция. А теперь позвоните своему шефу и передайте, что нам надо с ним поговорить.
— Бог ты мой! То есть я хочу сказать, извините, но мистер Кавендиш на совещании. Я немедленно позвоню его секретарю, мы проверим его расписание и найдем место для встречи с вами.
— Нет-нет, вы не поняли. Позвольте мне повторить. Жетон. Полиция. — Ева огляделась и заметила в углу полированные деревянные ступени. — Рабочие кабинеты наверху?
— Да, но…
Ева оставила рыжеволосую красотку заикаться, а сама вместе с Пибоди двинулась к лестнице.
Второй этаж напомнил Еве уже не церковь, а музей. Старинные потертые ковры — наверняка чертовски дорогие. Обшивка стен деревянная — не пластик и не ДСП — и панели тоже небось старинные. На стенах — пейзажи в рамах.
Слева по коридору открылась дверь. Вышедшая в коридор женщина была вдвое старше девицы внизу и вдвое сообразительнее. Ее иссиня-черные волосы были стянуты на затылке в строгий пучок без всякого кокетства, но эта прическа шла к ее жесткому волевому лицу. Строгий деловой костюм в тонкую полоску тоже был лишен кокетства, но скроен так, что идеально подчеркивал линии великолепной фигуры.
— Насколько мне известно, вам сообщили, что мистер Кавендиш на совещании и сейчас его нельзя беспокоить. Чем я могу вам помочь?
— Вы можете вызвать его с совещания и объяснить, что нам придется его побеспокоить, — невозмутимо ответила Ева. — Нам бы это здорово помогло. — Столкнувшись с молчаливым горящим взглядом женщины, она почувствовала бегущие по спине мурашки веселого возбуждения. — Имя есть, сестрица?
— Эллин Бруберри. Я секретарь и юридический ассистент мистера Кавендиша.
— Вот и отлично. Мы ведем следствие, и в этой связи нам необходимо поговорить с мистером Кавендишем.
— Мистера Кавендиша, как вам сказали уже дважды, нельзя беспокоить. И, если хотите знать, он не обязан встречаться с вами без предварительного уведомления.
— Вот тут вы меня поймали, — жизнерадостно согласилась Ева. — Что ж, мы будем просто счастливы Дать мистеру Кавендишу, лично вам и всем, кто здесь Работает, уведомление в том, что вы обязаны явиться в Полицейское управление города для дачи официальных показаний, которые — будучи юридическим ассистентом, вы должны это знать — могут занять от нескольких часов до… ну, скажем, до следующего Рождества. Есть и другой вариант: мы можем поговорить с ним прямо сейчас в тепле и комфорте его собственного кабинета. И не исключено, что мы уйдем минут через двадцать, перестанем вцепляться вам в волосы. — Ева сделала многозначительную паузу. — Выбирайте. В наступившей тишине было слышно, как Эллин Бруберри негодующе фыркнула.
— Вам придется объяснить мне, о чем идет речь.
— Да нет, не придется. Вы можете спросить вашего босса, что он предпочитает — поговорить со мной прямо сейчас или в самом скором времени отправиться в управление и провести там неопределенное время на официальном допросе. Но, если хотите, вы можете сами принять за него это решение. В любом случае выбор за вами.
— Но учтите, — добавила Пибоди, постучав по циферблату своих ручных часов, — время капает.
— Ждите здесь.
Ева выждала, пока Эллин Бруберри скрылась из виду, пока затих яростный стрекот ее сапожек на высоких каблуках.
— «Время капает»? — переспросила она.
— Ну, вы же видите, как здорово сработало? Вам не кажется, что она какая-то уж больно злющая? И она знает, зачем мы сюда пришли.
— О да, она, несомненно, знает. Любопытный поворот. — Ева повернулась и принялась изучать один из сельских пейзажей. — Как это так получается: люди живут и работают в городе, а потом вешают на стены деревенские виды? Неужели они не могут решить, где им хочется быть?
— Многие люди считают деревенские виды умиротворяющими.
— Ну да, как же. Пока не задумаются, что это там крадется за деревьями или ползет в траве.
Пибоди беспокойно переступила с ноги на ногу.
— Многие люди предпочитают думать, что никто не крадется за деревьями. Там прыгают и играют очаровательные оленята. И в траве никто не ползет, там резвятся прелестные крольчата.
60 
