очень нудно 
68 
— Надзорная полиция вам не нужна, но надзиратель точно нужен. Даллас, люди из бюро обслуживания будут здесь с минуты на минуту.
— Прекрасно! Чудно! Отлично. Пусть меня предупредят, когда они приедут, — отмахнулась Ева. — Я просто уточняю кое-какие детали мелкого досадного происшествия. Ну, типа двойного убийства.
Но она выключила компьютер, потому что Пибоди так и осталась стоять, сверля ее глазами, как буравчиками, и даже притопывая ногой.
— Нет, ты не из надзорной полиции, — с горечью констатировала Ева. — Ты из гестапо.
— Только что звонила Мэвис. Не стала набирать ваш номер: она была уверена, что вы наверняка заняты подготовкой к празднику. Она скоро приедет. Сказала, что больше не может ждать.
— Черт, я же выключила компьютер, разве нет? Я ухожу из кабинета. Вот, видишь, выхожу, закрываю за собой дверь.
Пибоди лишь улыбнулась в ответ. Она знала, что чувство вины — самый надежный рычаг. Она это выучила, еще сидя на руках у матери.
Прежде всего Еву поразило, что люди из бюро обслуживания не стали ни о чем ее просить. Напротив, они велели им не мешать. Но ее ждал и другой сюрприз: оказалось, что Соммерсет уже покинул дом и не вернется до следующего утра.
— Сегодня после полудня ты не найдешь в доме ни одной мужской особы, — объяснил ей Рорк. — Если не считать кота.
Он стоял рядом с Евой в гостиной на втором этаже Она была просторнее той, что на первом этаже, которой они пользовались чаще. Здесь были два больших камина с малахитовой отделкой. Диваны, кресла и целое море подушек были собраны по углам комнаты. Вдоль дальней от входа стены тянулся длинный стол, в этот момент покрытый радужной скатертью и уставленный разноцветными свечками. На потолке в центре висел зеркальный шар, а от него расходились длинные радужные ленточки, розовые и белые воздушные шарики и какие-то немыслимо сложные и изысканные цветочные гирлянды, сплетающиеся шатром над столом, который Пибоди предназначила для призов.
В маленьких серебряных корзиночках, сплетенных в виде колыбелек, стояли розы-малютки, ирисы-малютки и еще целая куча других маленьких цветочков, названия которых Ева забыла, а может, и никогда не знала.
Были уже подготовлены и столы для закусок, тоже оформленные в многоцветных тонах. На одном из столов горкой высилась фарфоровая посуда с нежным рисунком, были расставлены миниатюрные свечки, цветы в низких вазочках и красовалась ледяная скульптура в виде аиста, несущего в клюве маленький сверток.
Ева до того, как увидела все это убранство, была уверена, что все это будет выглядеть глупо, но она ошибалась. Гостиная вдруг стала уютной, трогательной и очаровательной.
В каминах трепетало пламя, а в середине комнаты стояло задрапированное цветной тканью и украшенное цветами кресло-качалка.
— По-моему, выглядит неплохо.
— Очень мило. — Рорк взял ее за руку. — Очень женственно. Мои поздравления.
— Я ничего такого не делала.
— Это неправда. Ты отлынивала при любом удобном случае, но все-таки собиралась с силами и делала все, что нужно.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Ой! — Пибоди замялась в дверях и смущенно ухмыльнулась. — Не хочу мешать, друзья, если аист и все эти колыбельки навевают вам мысли.
— Ты у меня схлопочешь, — грозно предупредила Ева.
— Мэвис уже пришла. Я думала, может, вы захотите показать ей, что тут и как.
— Беременность повлияла на ее зрение?
— Нет, я просто… ладно, неважно, — засмеялась Пибоди. — Входи, Мэвис.
Может, Мэвис и потяжелела на двадцать фунтов, но она не потеряла способности порхать и прыгать. Она буквально влетела в комнату в розовых сапожках. Бело-голубая юбочка разлеталась цветочными лепестками под округлой горкой ее живота. Рукава платья, легкие и свободные, трепетали как бабочки.
Ее волосы — на сей раз белокурые — были стянуты на затылке в длинный, лихо закрученный хвост, такой же задорный и бодрый, как она сама.
Она остановилась на бегу и зажала обеими ладонями рот. И ударилась в слезы.
— О господи! — простонала Ева.
— Нет, нет, нет. — Не переставая плакать, Мэвис отняла одну руку ото рта и замахала на подбежавшего к ней Леонардо. — Я такая беременная… Толстая Жертва гормонов. А здесь такая красота! О-о, всюду радуга и цветочки! Это же чудо! Это просто чудо, Даллас.
Она с рыданиями пересекла комнату и бросилась на шею Еве, упруго ткнувшись в нее своим животом.
— Ну вот и хорошо. Я рада, что тебе понравилось.
68 
