очень нудно 
56 
Первый арест Зубакина и его подозрительно скорое возвращение из "застенков" привели к тому, что его общество распалось. В 1924 году он объявил о прекращении деятельности кружка. Братья разошлись. У Зубакина остались лишь персональное учительство и надежда когда-нибудь вновь воссоздать обитель-общежитие. Братство "Лоджия Астра" стало "странствующей церковью Иоанновой".
В 1927 году Зубакин уходит, по его словам, на покой, назначив своим духовным преемником Леонида Федоровича Шевелева, однако фактически это произошло едва ли раньше 1929 года, когда Зубакина выслали в Архангельск.
Конец наступил 26 января 1938 года.
"Слушали: дело N13602, - гласит выписка из протокола, состоявшегося в этот день заседания тройки ОГПУ, - по обвинению Зубакина Бориса Михайловича, 1894 г. рожд., уроженца г. Ленинграда, бывшего дворянина, бывшего офицера царской армии, беспартийного, за контрреволюционную деятельность арестовывавшегося органами НКВД в 1922 и 1929 гг., осужденного к 3 годам высылки в Северный край, скульптора.
Обвиняется в том, что проводил и был организ(атором) и руководит(елем) антисоветской мистическ(ой) фаш(истской) и повст(анческой) организ(ации) масонского направления, ставил себе задачей сверж(ение) сов(етской) власти и установл(ение) фаш(истского) строя.
Постановили: Зубакина Бориса Михайловича - расстрелять".
Как и любые приговоры 1938 года, приговор Зубакину был суров и совершенно необоснован. Главное - существовала "подпольная" организация, а каковы были ее истинные цели, следователей НКВД интересовало мало.
***
Из провинциальных лож неорозенкрейцерского "Ордена Духа" (Невель, Смоленск) наибольший интерес по составу участников и их дальнейшей судьбе представляет минская ложа "Stella" (1920 год), с которой также связывают имя Зубакина и куда входили художник, поэт, востоковед Павел Аренский и знаменитый кинорежиссер Сергей Эйзенштейн.
"Я никогда не забуду помещения ложи в Минске, - вспоминал позднее Эйзенштейн. - Мы приходили туда - несколько человек. Громадного роста, состоявший когда-то в анархистах дегенерировавший аристократ с немецкой фамилией (Борис Плеттер. - А.П.). Неудачник - сын одного из второстепенных русских композиторов (Павел Аренский. - А.П.). Актер Смолин из передвижной фронтовой труппы… Тренькает за дверью балалайка. Стучат котелки из походной кухни во дворе. А здесь, накинув белую рубаху поверх гимнастерки и обмоток, - трижды жезлом ударяет долговязый анархист. Возвещает о том, что епископ Богори готов нас принять. Омовение ног посвященным руками самого епископа. Странная парчовая митра и подобие епитрахили на нем. Какие-то слова. И вот мы, взявшись за руки, проходим мимо зеркала. Зеркало посылает наш союз в… астрал. Балалайку сменяет за дверью гармонь. Красноармейцы уже веселы. Печаль их была ожиданием ужина. А мы уже - рыцари-розенкрейцеры".
Очень зло. И непонятно. То ли Эйзенштейн действительно вскоре разочаровался в доморощенном розенкрейцерстве, то ли не хотел, чтобы его обвинили в сочувствии к очередной "подпольной" организации.
После посвящения новых рыцарей в "таинства" Ордена Зубакин читал им лекции по каббале, по символизму арканов Таро и другим азам оккультизма.
"Не сплю, - вспоминает далее Эйзенштейн, - только на самой интересной части учения, все время вертящегося вокруг божеств, Бога и божественных откровений. А тут в самом конце выясняется, что посвященному сообщают: "Бога нет, а Бог - это он сам". Это мне нравится".
"Имел здесь очень интересную встречу, - писал из Минска Эйзенштейн о Зубакине своей матери, - сейчас перешедшую в теснейшую дружбу нас троих с лицом совершенно необыкновенным: странствующим архиепископом Ордена Рыцарей Духа… Начать с того, что он видит астральное тело всех и по нему может о человеке говорить самые его сокровенные мысли. Мы все испытали это на себе. Сейчас засиживаемся до 4-5 утра над изучением книг мудрости Древнего Египта, Каббалы, Основ Высшей Магии, оккультизма… Какое громадное количество лекций (вчетвером) он нам прочел об "извечных вопросах", сколько сведений сообщил о древних масонах, розенкрейцерах, восточных магах, Египте и недавних (дореволюционных) тайных орденах! Тебя бы все это бесконечно заинтересовало, но всего писать не могу и прошу дальше никому не говорить. Сейчас проходим теоретическую часть практического курса выработки воли. Вообще он излагает удивительно захватывающее учение, и опять же дальнейшее - Москва. Туда, вероятно, прибудет и он. Знания его прямо безграничны…"
56 
