очень нудно 
35 
Она фыркнула:
– Сомневаюсь.
– Ладно, давай хотя бы поговорим.
– Мне нечего вам сказать, мистер Барнард.
– Ах, так мы снова на вы?
Она посмотрела на него стеклянными глазами.
– Я бы могла назвать вас и по-другому, ну, скажем…
– А можно без «комплиментов»? Послушай, я был у одного моего друга…
– У тебя есть друзья? Чудеса какие-то!
– Нэйт состоял в отряде по отправке солдат на родину в 75-м году. Через него прошла куча военнопленных, включая тех, что из Туен-Куана.
На лице Вилли мгновенно отразилась заинтересованность.
– Он знал Луиса Валдеса?
– Нет. Валдес проходил по отдельному каналу, засекреченному, никто его даже близко не касался, никто, кроме его соседа по камере в Туен-Куане – человека по имени Сэм Лэситер. Нэйт сказал, что Лэситер домой не возвращался.
– В смысле, умер, что ли?
– Он не покидал Вьетнама.
Она вся напряглась и подалась вперед, взбудораженная такими новостями.
– Он до сих пор здесь, во Вьетнаме?
– По крайней мере, был несколько лет назад. В Кантхо – это город на реке в районе дельты, примерно в ста пятидесяти километрах к юго-востоку отсюда.
– Это недалеко, – сказала она, мысли кипели в ее голове, – если я завтра утром отправлюсь… то ко второй половине дня буду там…
– И как же ты собралась ехать, позволь спросить?
– Что значит – как? На машине, разумеется.
– Ты что же, думаешь, что так вот запросто упорхнешь от мистера Айнха?
– Ты забыл о такой вещи, как взятка, – есть люди, которые за звонкую монету пойдут на все, разве не знаешь?
Он выдержал ее суровый взгляд столь же уверенно и не моргая.
«Да забудь ты про деньги, черт бы их побрал, неужели ты не видишь, что кто-то нами манипулирует, вопрос, кто?» – пронеслось в его голове.
Он наклонился к ней и мягким вкрадчивым тоном произнес:
– Я организовал машину на завтра, чтобы с утра сразу в Кантхо. Айнху скажем, что я тебя беру с собой, ну, как бы на туристическую прогулку по местам…
Она расхохоталась:
– Ты что, думаешь, я тупа как пробка? Да с какой стати я тебе буду верить? Ты же просто охотник за головами! Проныра! Гад!
– Чудный вечер, не правда ли? – вмешался чей-то сладкий голос.
Додж Гамильтон со стаканом в руке лучезарно улыбался им. Ему не ответили.
– О, простите, я, кажется, некстати?
– Ну что вы, – ответила Вилли, подставляя стул вездесущему англичанину.
Он явно нуждался в товарище по несчастью, и Вилли идеально подходила на эту роль. Они могли бы продолжить обмен соболезнованиями по поводу разбитых сердец и потерянных отцов.
– Нет, правда, если я некстати…
– Прошу вас, останьтесь, – Вилли стрельнула глазами в сторону Гая, – мистер Барнард как раз собирался уходить.
Гамильтон перевел взгляд с Гая на предложенный стул.
– Что ж, если вы настаиваете…
Он неуверенно сел, поставил свой стакан на столик и, глядя на Вилли, произнес:
– Я хотел спросить вас, мисс Мэйтленд… не пожелали бы вы дать мне интервью?
– Я? Почему вдруг я?
– Я хочу поменять направление своей истории о Сайгоне, пусть это теперь будет поиск дочерью родного отца, это намного трогательнее. Этакое путешествие в глубины душевных…
– Не годится, – встрял Гай.
– Почему? – спросил Гамильтон.
– Не хватает… страсти, что ли, – на ходу придумывал Гай, – любовной чертовщинки. Не захватывает…
– Еще как захватывает! Пропавший отец и…
– Гамильтон, – Гай приблизился к нему, – я сказал, нет.
– Кажется, спросили меня, – сказала Вилли, – это все-таки мой отец.
Гай прищурился, глядя на нее.
– Вилли, – тихо произнес он, – подумай немножко.
– А я и подумала. Можно отлично использовать прессу, чтобы расшевелить непробиваемую систему.
– Скорее она станет еще более непробиваемой. Вьетнамцы ни за что не будут выставлять на всеобщее обозрение свое грязное белье. Что, если они знают, что произошло с твоим отцом и что там не все было чисто в конце? Им не нужно, чтобы об этом трезвонили все лондонские газеты. Да они тебя запросто выкинут отсюда.
– Поверьте, – сказал Гамильтон, – я не болтлив.
– Неболтливый журналист, занятно… – пробормотал Гай.
– Ни слова не будет напечатано, пока она сама не покинет страну.
– Вьетнамцы не идиоты, они разузнают, над чем вы работали.
– Ну, тогда я сочиню еще один рассказ и прикроюсь им.
– Не поняла, простите… – вежливо произнесла Вилли.
– Все гораздо сложнее, чем вам кажется, Гамильтон, – сказал Гай.
35 
