очень нудно 
62 
– Залезайте, – сказала Нора, – теперь вас повезет он.
– Куда мы едем? – спросила Вилли.
Она откинула вверх брезент и поторопила их лезть внутрь.
– Сейчас не время для вопросов, поторопитесь.
– А вы разве не с нами?
– Мне нельзя, они сразу заметят мое исчезновение.
– Кто – они?
В голосе Норы, и без того напряженном, зазвучала паника.
– Прошу вас, залезайте внутрь немедленно!
Они перелезли через задний борт грузовика и бухнулись на пол среди мешков с рисом.
– Запаситесь терпением, – сказала Нора, – путь неблизкий. Тут внутри есть вода и пища, вам хватит на дорогу.
– А кто водитель?
– Никаких имен, так безопасней.
– Но ему можно доверять?
Нора помолчала.
– А кому мы вообще можем доверять?
Она дернула за конец брезента, и их закрыло по ту сторону ночи.
Обратная дорога к квартире Норы была долгой. Она проворно крутила педали, разрезая ночную мглу, встречный ветер колыхал панаму на голове. Она хорошо знала этот путь и даже в темноте чуяла препятствия и обходила провалы на дороге.
Но было и еще что-то, что она чувствовала в эту ночь. Что-то недоброе витало в воздухе. И чувство это было настолько острым, что она не могла не остановиться и не посмотреть назад. С добрую минуту она стояла так, затаив дыхание и всматриваясь в темноту. Все было спокойно, лишь плыли сквозь лунный свет облака.
«Я все это себе представила», – подумала она. Никто ее не преследовал. Да и не мог преследовать, ведь она была так осторожна, без конца петляя с амерканцами по всему городу, никто бы не смог остаться незамеченным.
Успокоившись, она теперь дышала ровно и доехала так до самого дома, поставила велосипед на общей стоянке и взбежала по ступенькам к своей квартире. Дверь оказалась незапертой. Всю значимость этого она осознала, лишь когда уже шагнула внутрь, но было слишком поздно. Дверь за ней захлопнулась, она мгновенно обернулась, и тут же в глаза ей направили пучок света.
– Кто?! что это?!
Чьи-то руки из-за спины сомкнулись вокруг нее в жестоком объятии. К горлу поднесли нож.
– Молчи, – прошипели за спиной.
Тот, что с фонарем в руках, шагнул вперед. Он огромен, до того огромен, что тень от него перекрыла стену.
– Мы ждали вас, мисс Уокер, – произнес он, – куда вы их доставили?
Она сглотнула.
– Кого?
– Вы встретились с ними в отеле, а куда вы поехали потом?
– Я не встреча… – вырвалось у нее, и в тот же момент лезвие ножа зацепило ее.
Она почувствовала, как теплая капля крови прокатилась вниз по шее.
– Полегче, мистер Сианг, – сказал человек, – у нас вся ночь в распоряжении.
Нора заплакала:
– Умоляю, умоляю вас! Я ничего не знаю…
– Да нет, знаете. И все нам расскажете, правда же?
Человек пододвинул стул и уселся на него. В потемках мрамором сияли его зубы.
– Вопрос только в том, как скоро вы расскажете.
Из-под трепыхающегося брезента Вилли наблюдала лучи восходящего солнца, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, пыль от колес на дороге, кристальную зелень рисовых полей. Позади уже были часы езды, и мешки с рисом теперь давили на спину, словно куски бетона. Это хорошо, что их снабдили едой и питьем. В открытом ящике они нашли бутыль с водой, большой ломоть французского хлеба и четыре яйца вкрутую. По-началу этого казалось достаточно. Но покуда день разгорался и жара крепчала, единственная бутыль с водой становилась на вес золота. Они распределили потребление воды по глотку на каждые полчаса, и этого едва хватало на то, чтобы промочить горло.
К полудню грузовик начал взбираться в гору.
– Куда мы едем?
– Похоже, на запад, в горы. Может быть, в Дьен-Бьен-Фу.
– Это Лаос?
– То место, где упал самолет твоего отца.
Впотьмах лицо Гая, небритое и все в пыли, казалось обреченным в своем измождении. Интересно, а она выглядела такой же замученной? Он стянул с себя мокрую от пота рубашку и швырнул ее в сторону, не заботясь о комарах, снующих вокруг. Во мраке шрам на его животе показался совсем свежим.
В ужасе Вилли протянула руку, но, притронувшись, немного успокоилась.
– Ничего страшного, – сказал Гай, проведя ее рукой себе по животу, – это не больно.
– Но было-то еще как больно, когда ты его заработал!
– Да я и не помню толком.
Видя ее вопрошающий взгляд, он продолжил:
– В смысле, не помню на сознательном уровне. Хотя забавно то, что я помню отчетливо все, что было до падения. Тоби сидел рядом, хохмил вовсю. Потом говорил про летчика, вроде его старого приятеля, он был из общества анонимных алкоголиков. Из летной школы Тоби знал, что лучшие пилоты были алкашами, что трезвенники и не сунулись бы за штурвал развалюх, на которых приходилось порой летать. Помню, как мы ржали как раз перед посадкой. А потом…
62 
